На далёком-далёком севере, в самой восточной части России, на Чукотке, среди заснеженных тундр и ледяных пустынь, на скале посреди моря, находилось одно небольшое стойбище. Там жил рыбак по имени Омрын, что на чукотском языке означало «крепыш». Был он молод, с каштановыми волосами и такой же бородой, глаза у него были карие, а одевался он в старую коричневую шубу и такие же старые сапоги. Жил Омрын очень бедно: яранга его была грязной, не было у него ни жены, ни детей, ни денег, да только старая рыболовная сеть да ведро.

Однажды, когда Омрын наловил кучу рыбы со своими товарищами, он увидел на огромном камне стройных дев ослепительной красоты. Все они нежились на солнышке, кожа у них была белой, волосы длинные, тёмно-фиолетовые, глаза голубые, а перед ними лежали прекрасные белоснежные шубы, словно сделанные из шкуры белого медведя. Это были не просто девы, а Сэдны — богини морских животных из чукотской и эскимосской мифологии.

Ещё будучи ребёнком, Омрын слышал от своего дедушки, что эти магические создания могут превращаться в прекрасных белых тюленей. И самое удивительное, они поют свои песни, чтобы возродить духов и помочь им вернуться домой в свой мир. Также он слышал, что если у Сэдны отнять её белоснежную шубку, то она потеряет способность возвращаться в своё подводное царство. И у молодого рыбака в тотчас созрел план.

На следующий день Омрын схватил рыболовную сеть с ведром и отправился на рыбалку. У моста с лодками над морем летала куча морских птиц: чайки, кайры, моевки, чистики, бакланы, гагарки, тупики, топорки, ипатки, полярные крачки, гаги. Только-только Омрын хотел сесть на лодку, как вдруг раздался всплеск.

— «Кто-то упал в воду?» — пробормотал рыбак, оглядываясь по сторонам. — «Или мне показалось?»

Вдруг Омрын повернул голову направо и увидел возле камня плавающую белую тюлениху с голубыми глазами.

— «Человек», — прошептала она женским голосом. Она подплыла в сторону Омрына, подняла на него голову и сказала: — «Человек, скажи, пожалуйста, ты хочешь меня съесть?»

— «Съесть?» — спросил Омрын. — «С чего это тебе такое в голову пришло? Неужто рыбы выставили людей в твоём дурном свете? В таких суровых условиях мне нужно добывать еду, но тебя я не буду трогать»

— «Но а что же ты тогда хочешь сделать со мной, если не съесть меня?» — удивилась тюлениха, расширив свои большие голубые глазища.

— «Что?» — переспросил Омрын. — «А вот что: слушай, не хочешь ли стать моей женой? Если ты согласишься, то вот тебе моё обещание: как не даром ты будешь носить моё имя. Кстати, я Омрын, а каково твоё имя?»

— «Кора», — ответила тюлениха. — «Если дашь мне поесть, я соглашусь»

Омрын кивнул, бросил в море удочку, поймал огромную рыбу и дал её Коре. Волна поднесла Кору и превратила её в прекрасную стройную деву-Сэдну с белой кожей, длинными тёмно-фиолетовыми волосами, голубыми глазами и прекрасной белоснежной шубой до пола. Девушка сняла капюшон и открыла глаза. У Омрына глаза взорвались от такой красоты. Он с радостью повёл свою невесту к стойбищу, и уже вечером весть о свадьбе разнеслась по всему стойбищу.

Все жители собрались возле яранги шамана, стоящего в центре. Невеста Кора, наряженная в прекрасную белую шубу с букетом из белых цветочков камнеломки, медленно подошла к Омрыну. Шаман дал паре кольца. Кора дала кольцо Омрыну, а Омрын — Коре.

— «Объявляю вас мужем и женой!» — объявил шаман, и Омрын с Корой поцеловались. Все жители радостно закричали: — «Ура! Ура! Ура!»

После этого они стали дарить Омрыну и Коре много подарков.

— «Дорогие Омрын и Кора, поздравляю вас со свадьбой!»

— «Держите булочки!»

— «А вот ягоды!»

— «Я нарисовал ваш совместный портрет!»

— «Я подберу для ваших детей пару!»

— «Внимание, гимн в вашу честь!» — объявил один из жителей стойбища. Несколько жителей стойбища достали музыкальные инструменты — бубен, варган, флейту, костяной барабан, скрипку, колокольчики и заиграли на них весёлую музыку, и все затанцевали, включая Омрына и Кору. Так молодой рыбак нашёл в себе любовь и счастье.

Через три дня у пары родилась дочка, которая была обычной девочкой и выглядела точь-в-точь, как и её отец — такие же коричневые волосы и такие же карие глаза. Родители назвали её Айной. Айну очень любили и заботились о ней, потому что из Сэдн выходят отличные жёны и матери. Девочка росла здоровой и счастливой, она всегда знала, что любовь и воспитание родителей помогают ей преодолеть любые препятствия. Но никто не знал, что судьба приготовила для маленькой Айны и её семьи ещё одно, не менее удивительное событие, которое навсегда изменит их жизнь...

Четыре года пролетели незаметно, словно порыв северного ветра. Маленькая Айна, с двумя косичками из своих каштановых волос, уже вовсю помогала маме Коре по дому. Одета она была в тёплую бежевую шубку, чёрные штанишки и такие же бежевые сапожки. Мама Кора, как и все Сэдны, не нуждалась в тёплой обуви – её тело было привычно к суровым морозам, а сердце горело любовью к своей семье. И вот-вот должен был появиться на свет ещё один лучик счастья – вторая доченька.
В их дружной семье появился и новый четвероногий друг – пушистый щенок лайки по имени Ханна. Пока Омрын, как обычно, был на рыбалке, Айна, Кора и Ханна решили устроить в яранге настоящий праздник красок. Они разрисовали стены яркими рисунками: тут были и гномы, и феи, и русалки, и великаны. Белые медведи важно шагали по стенам, птицы парили в небе, олени грациозно неслись по тундре, а тюлени игриво резвились в морских волнах. И, конечно же, центральное место занимала Сэдна с тёмно-фиолетовыми волосами в белом плаще, стоящая на скале и поющая свою древнюю песню. Рядом с ней – белый тюлень с голубыми глазами, словно её морское воплощение.
Кора, расписывая стены, напевала мелодичным голосом древнюю песню Сэдн:
🎶В глубинах моря, в царстве льдов,
Живёт Седна, царица снов.
Её дыханье – шторм и буря,
Её улыбка – солнца луч.
Она поёт о тайне вод,
О силе, что в них лишь живёт.
О берегах, где солнца свет,
И где наш дом, и где наш след.🎶
«Айна, хочешь спеть со мной?» – ласково спросила Кора.
«Хорошо!» – звонким голоском воскликнула девочка и начала напевать: «🎶В глубинах моря, в царстве льдов, Живёт Седна, царица снов…🎶 Ой, а я… забыла!»
«Её дыханье – шторм и буря», – подсказала мама.
«Точно! 🎶Её дыханье – шторм и буря!🎶» – радостно подхватила Айна.
В это время дверь яранги распахнулась, и на пороге появился Омрын, с полным ведром рыбы. «Пора в постель!» – ласково сказал он. «Ты тоже заканчивай, Кора». Ханна радостно залаяла, приветствуя хозяина.
«Папа, папа, смотри на Сэдну!» – радостно воскликнула Айна, прыгая и указывая пальцем на рисунок. «Она поёт свою песню, чтобы все духи могли вернуться домой через море, и смотри! Она может превращаться в тюленя! Тебе нравится Сэдна?»
«Конечно!» – улыбнулся отец. «Она красивая!»
Айна забралась на плечи отца и ответила: «Нам нужно закончить всё это до того, как появится сестрёнка!»
«Ну… у нас ещё будет много времени, Айна», – улыбнулась мать. «Но теперь пора спать».
Вся семья вместе с Ханной спустилась в детскую. Айна легла в кровать, и Ханна принялась облизывать её. Родители сели рядом с ней.
«Ай!» – вскрикнула Кора.
«Что с тобой?» – обеспокоенно спросил Омрын.
«Я в порядке! Всё нормально!» – поспешила успокоить его Кора, хотя её лицо слегка побледнело. Она опустила голову на Айну. «Ну как, тебе удобно?» – нежно спросила она.
«Да!» – Айна радостно кивнула в ответ.
«Вот и славно!» – улыбнулась мама. «Засыпай, я тебе кое-что подарю!»
Кора достала из своей белой шубы белую ракушку средней величины с узорами волн. Она протянула её Айне: «Это древняя ракушка, которую много лет назад подарил мой отец – царь Агунта. Приложи её к уху и внимательно слушай, и ты услышишь песню моря!»
Айна прижала ракушку к уху и действительно… Она услышала настоящую песню Сэдны.
«Я могу услышать Сэдну!» – радостно воскликнула она.
Кора накрыла её пледом. «Продолжай слушать!» – и снова запела:
🎶В глубинах моря, в царстве льдов,
Живёт Седна, царица снов.
Её дыханье – шторм и буря,
Её улыбка – солнца луч.
Она поёт о тайне вод,
О силе, что в них лишь живёт.
О берегах, где солнца свет,
И где наш дом, и где наш след.🎶
«Мам», – тихо отозвалась Айна, отрываясь от ракушки. «Жду не дождусь появления сестрёнки! Мы ведь с ней станем лучшими подружками?»
«Конечно, солнышко!» – улыбнулась мама. «Ну а ты, Айна, станешь лучшей старшей сестрой… на свете».
Кора накрыла дочь мягким тёплым пледом и продолжила петь:
🎶Ветра холодного дыханье,
Волшебный мир, что в море ждёт.
Я – Седна, в царстве океана,
Храню покой, дарю полёт.
В глубинах тайн, среди китов,
Пою о мире всех миров.
Зимою лёд, весною цвет,
Всегда рассвет. Я – часть стихии.🎶
Однако счастливая жизнь молодого рыбака закончилась печально. Внезапно Кора почувствовала острую боль в животе. Она резко встала и согнулась. «Кора? Что с тобой, Кора?» – встревоженно спросил Омрын. «Мама?» – Айна проснулась от криков матери. Кора ничего не ответила, и тут Омрын увидел ужасающую картину: её тёмно-фиолетовые волосы быстро начали седеть, а голубые глаза наполнились слезами.
«Простите, простите!» – прошептала Кора, её голос был полон печали и тоски. Она накинула капюшон и сбежала из детской. «Кора, куда ты?» – Омрын с беспокойством побежал за ней.
На улице стоял снежный буран: на небе собрались тёмные ночные тучи, свистел сильный порывистый ветер, поднимавший большие глыбы снега, а на море поднялись огромные волны, размером с акулу. Кора выскочила из яранги, спустила с капюшона волосы и побежала к морю. Омрын очень испугался, увидев ужасающую картину. Кора уже зашла в бушующее море. Рыбак с криком побежал за женой: «КОРА!!!! КОРА!!!!!! ВЕРНИСЬ!!!!!! КОРА!!!!!»
«У меня больше нет времени! Я должна спасти нашу дочку!» – кричала Кора, всё ещё полная печали. «Прости меня, Омрын!»
Омрын тоже вошёл в бушующее море и бежал со всей скоростью, но было поздно: Кору уже смыла огромная волна, размером с великана. Омрына тоже смыло на дно океана. Он увидел, как волосы его жены полностью поседели. Омрын в отчаянии пытался догнать её, но она утонула. Несчастный мужчина схватил белую обёртку с новорождённым ребёнком. Его вместе с ним огромной волной смыло на берег. Омрын, весь мокрый и несчастный, пошёл к яранге шамана. Буря уже утихла. Бедный Омрын, держа в руках новорождённую малышку, грелся под костром. Оранжевые языки пламени блестели в тёмной меховой палатке из шкуры оленя. Шаман давал ему чашку горячего чая.
Вдруг раздался чей-то звонкий и беспокойный голос: «Пап?» Это была Айна. Рядом с ней была Ханна. Девочка подошла к грустному отцу. «Где мама? Где?» – спросила она, её голос был полон страха и слёз. Омрын ничего не ответил. Он только поднёс к дочурке новорождённую девочку, похожую на мать – с белой кожей, тёмно-фиолетовыми волосами и голубыми глазами. Наконец, Омрын печально произнёс: «Айна, это Мирса. Она теперь твоя младшая сестра, ты старшая дочь в нашей семье, и ты должна всегда за ней присматривать». Айна посмотрела на свою сестрёнку с презрением. Новорождённая Мирса тихонько открыла свои голубые глаза и издала смех. Неужели мать Айны умерла?

Прошло восемь лет с тех пор, как Кора ушла в море. Дочери рыбака Омрына заметно подросли. Старшей, двенадцатилетней Айне, смелой и умной, но всё ещё завистливой, исполнилось двенадцать лет. Её длинные коричневые волосы были собраны в высокий хвост, перевязанный розовой резинкой. Младшей, тихой Мирсе, с короткими тёмно-фиолетовыми волосами и голубыми глазами, которая до сих пор мало разговаривала, скоро должно было исполниться восемь. Айна продолжала завидовать сестре, чувствуя себя обычной девочкой рядом с необычной Мирсой.
Ханна, верный щенок, выросла в статную лайку, всегда готовую к приключениям. Омрын же, хоть и старался быть сильным ради дочерей, всё ещё тосковал по своей жене, Коре, и часто смотрел на бескрайнее море с грустью в глазах.
Однажды Айна с Ханной сидели на каменистом берегу моря. Морские птицы кружили над головой, их крики разносились над волнами. Айна увлечённо рисовала в своём блокноте духов и фей из маминых сказок, которые она помнила смутно, но бережно хранила в сердце.
— Смотри, Ханна! — воскликнула Айна, показывая карандашом на рисунок. — Это огромные мамонты. Мама рассказывала, что они жили много-много лет назад! — Ханна радостно залаяла, виляя хвостом, словно понимала каждое слово.
Вдруг из-за большого камня выглянула Мирса. Она тихонько наблюдала за Айной и Ханной, её голубые глаза были полны любопытства. Айна опустила голову и посмотрела на Мирсу с привычным презрением. Ей не нравилось, когда младшая сестра нарушала её уединение.
— Это место только для взрослых, — строго произнесла Айна, и с громким «Брысь!» отмахнулась от сестры. Мирса, испуганная и огорчённая, упала вниз, согнула колени и загрустила. Она всегда была такой тихой и ранимой, что любое резкое слово ранило её глубоко.
Вдруг Мирса услышала чей-то визг. Она подняла голову и увидела в море множество тюленей – серых, коричневых, пятнистых, а также моржей и морских котиков. Они резвились в воде, их голоса были полны радости. Мирса, забыв о своей обиде, тихонько встала и стала приближаться к морю, словно какая-то неведомая сила тянула её к этим морским созданиям.
Ханна, заметив, что Мирса идёт к воде, громко залаяла, пытаясь привлечь внимание Айны. Но Айна была слишком поглощена своим рисованием и не обратила на лай собаки никакого внимания.
— Тише, Ханна! Я рисую! — строго сказала Айна, не отрываясь от своих шедевров. И в этот же момент, Ханна, чувствуя опасность, рванула к морю, а верёвочка, привязанная к её ошейнику, потянула за собой Айну. Колокольчик на красном ошейнике Ханны звонко зазвенел, предвещая беду.
— ХАННА-А-А-А-А! ТЫ КУДА?!! НЕ-Е-Е-ЕЕТ! — вскрикнула Айна, пытаясь удержаться, но было поздно. Её с силой подкинуло в ледяное море. Девочка чуть не задохнулась от холода и неожиданности. Вся мокрая и замёрзшая, она выбралась на берег вместе с Мирсой и Ханной, которая, кажется, спасла её от более серьёзных последствий.
— Ну всё, Мирса, сама напросилась. А теперь, руки вверх! — Айна с гневом и завистью достала свой игрушечный лук, направляя его на младшую сестру. Мирса с испугом подняла руки, её глаза наполнились слезами. Тюлени, моржи и морские котики, расстроенные таким поворотом событий, поплыли обратно на дно моря, словно их радость была нарушена человеческой ссорой.
— Ладно, идём! — проворчала Айна, и сёстры с собакой пошли обратно в стойбище. Но их путь был нелёгким. Вокруг них собрались пять мальчишек-хулиганов, которые начали дразнить Айну, как это часто бывало.
— Эй, гляньте кто пришёл! — со злым хохотом воскликнул один из мальчишек. — Да это же старшая дочь Сэдны! — подхватил второй, дёргая Айну за шубу, пытаясь вывести её из себя.
— Эй ты, дочь Сэдны! — начал третий. — Твоя младшая сеструха — Сэдна и умеет превращаться в тюленя, а ты всего лишь обычная девчонка и ты ничего не умеешь!
— Ты решила украсть её шубу? — продолжил четвёртый, намекая на старую легенду. — И где же ты её будешь искать, а? — спросил пятый, с насмешкой смотря на Айну. С этими словами мальчишки громко засмеялись, их смех эхом разнёсся по тундре.
Айна была в ярости. Она сжала кулаки и громко закричала на них, её голос дрожал от обиды и злости: — ПРИЧЁМ ТУТ ДЕВЧАЧАЯ ЛИЧНОСТЬ, ЕСЛИ МОИ РОДИТЕЛИ БЫЛИ РАЗНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ?!? — Она резко взяла Мирсу за руку и с Ханной пошла в ярангу, её глаза горели пламенем ярости. Слова мальчишек глубоко задели её, ведь они касались её самого больного места – её обыкновенности по сравнению с необыкновенной сестрой. Что же ждёт Айну и Мирсу в их непростом будущем?

Айна, грустная и задумчивая, рисовала на снегу, когда вдалеке послышался звон бубенчиков. Это был Омрын, возвращающийся не один, а с новой женой, Наринэ. Она была совсем не похожа на добрую Кору: с коричневыми волосами, собранными в высокий пучок, фиолетовыми глазами, одетая в фиолетовую шубу и сапоги. На санях, которые везли лайки, громоздились её многочисленные вещи.
Омрын представил Наринэ дочерям и Ханне. Новая мачеха сразу показала свой характер. Её лицо выражало явное недовольство новым домом, новым мужем, падчерицами и даже собакой. Она, недолго думая, решила, что Айна и Мирса будут отныне служанками в яранге. Достав для девочек фартуки, косынки, метлы, тряпки и вёдра, она отправила их убираться.
Девочки принялись за работу. Они подметали пол, протирали пыль с полок, мыли посуду, стирали бельё, аккуратно вышивали порванные вещи. Яранга постепенно преображалась, наполняясь чистотой и порядком. А сама Наринэ, развалившись на мягком ковре, с удовольствием любовалась плодами чужого труда.
Мирса, на мгновение оторвавшись от подметания, заметила возле портрета матери ту самую ракушку, которую Кора когда-то подарила Айне. Её маленькие ручки потянулись к ней, желая приложить к уху и услышать песню моря. Но Айна, заметив это, с прежней завистью выхватила ракушку из рук сестры.
— Отдай, Мирса! Это моя ракушка, и мама подарила её мне! — строго сказала Айна, прижимая ракушку к себе.
— Давайте, работайте! Не отвлекайтесь! — раздался резкий голос Наринэ, прервавшая их спор. Девочки покорно вернулись к своим обязанностям, а ракушка осталась лежать на полке, храня в себе тайны морских глубин и воспоминания о матери.

В день восьмилетия Мирсы стойбище украшает северное сияние, а в яранге готовятся к празднику. Наринэ наряжает Мирсу и украшает стол, но сёстры снова ссорятся из-за волшебной ракушки. Айна обвиняет Мирсу в краже, но Омрын прерывает их. Гости приносят подарки и веселятся, но во время задувания свечей на торте Айна в отместке толкает Мирсу лицом в торт, вызывая скандал. Омрын наказывает Айну, а гости, возмущённые поведением, покидают праздник, оставляя семью в одиночестве и стыде.

В день восьмилетия Мирсы стойбище озаряет северное сияние, а в яранге царит праздничная суета. Наринэ тщательно наряжает Мирсу, заплетая её тёмно-фиолетовые волосы в косички с белыми цветами камнеломки и облачая в яркую бежевую шубу. Пока мачеха украшает стол, Мирса замечает ракушку на полке и начинает тихо играть на ней, но Айна, услышав мелодию, вновь отбирает драгоценность, обвиняя сестру в краже. Вмешивается Омрын, строго пресекая ссору. Вскоре прибывают гости, принося подарки и веселясь на улице с играми в снежки и катанием на санках. Настаёт кульминационный момент — задувание свечей на чукотском торте из блинов с мёдом и ягодами. Однако Айна, переполненная завистью, толкает Мирсу лицом в торт, вызывая всеобщий шок. Омрын в ярости наказывает Айну, отправляя её в угол, а гости, возмущённые поведением, один за другим покидают праздник, оставляя семью в унижении и одиночестве.

После того как гости разошлись, в яранге воцарилась гнетущая тишина. Айна, стоя в углу, смотрела на пол, её сердце сжималось от стыда и злости. Омрын, глубоко вздохнув, подошёл к дочери и мягко сказал: «Айна, пора понять – зависть не приведёт к добру. Вспомни, как мама учила нас любить друг друга». В это время Мирса, вся в креме от торта, тихо подошла к ракушке, которую Айна бросила на пол. Она подняла её, приложила к уху и замерла, слушая древнюю песню моря. Внезапно ракушка засветилась мягким голубым светом, и голос Коры прозвучал в воздухе: «Дорогие мои, не теряйте надежды. Истинная сила – в единстве». Айна, услышав это, расплакалась и выбежала из яранги, а Мирса последовала за ней. На улице, под сиянием северного сияния, сёстры впервые за долгое время обнялись, и Айна прошептала: «Прости меня, Мирса». В этот момент из моря показались тюлени, как будто отвечая на зов ракушки, и одна из Сэдн вынырнула, улыбаясь им.

Долгая полярная ночь окутала стойбище, и пока Омрын был на рыбалке, девочки готовились ко сну. В детской, Айна, обняв Ханну, услышала тихий голос Мирсы, просившей сказку. Айна, полная озорства, решила рассказать ей страшную историю. Взяв фонарик, она направила его на старые рисунки на стене, изображающие духов и чукотскую Бабу Ягу.
«Ты когда-нибудь слышала о Бабе Яге?» – загадочно спросила Айна, и голубые глаза Мирсы испуганно сузились. «А ты знала, что это не простая Баба Яга, а наша, чукотская Баба Яга! У неё есть приспешники – стая чёрных Воронов!» – Айна направила луч фонарика на рисунок, где Баба Яга с метлой летела в окружении зловещих птиц. «А ещё, каждый год, она прилетает к нам, забирает у духов чувства и превращает их в камень!»
Затем Айна посмотрела на Мирсу, отдала ей фонарик и злобно улыбнулась: «Кстати, завтра… завтра у нас будет День приветствия весны, и если к тебе прилетит Баба Яга, заберёт у тебя чувства и превратит тебя в камень, то тогда никто не будет тебя любить! Никто не сможет с тобой играть, никто не споёт колыбельную!»
Внезапно Айна спряталась и, надев ужасающий костюм Бабы Яги, выскочила с криком: «БАБА ЯГА!» Она издала каркающий звук, как ворона, и злобно засмеялась. Глаза Мирсы расширились от ужаса, она закричала и спряталась под одеяло своего спального мешка из шкуры оленя.
«Да ну тебе, Мирса!» – засмеялась Айна, выключая фонарик. «Это всего лишь мамина история. Ты же знаешь, что никаких баб ёжек не существует! Ладно, спокойной ночи!»
После этого в детской наступила тишина. Айна с Ханной тихо храпели, а Мирса тихонько встала, взяла ракушку и едва слышно сыграла на ней. И вдруг, словно из ниоткуда, появились белые светлячки, мягко освещая комнату своим волшебным сиянием.

Мирса, следуя за загадочными белыми светлячками, тихонько выходит из детской. Светлячки ведут её к полке, где висит портрет её матери Коры. Там Мирса находит маленький золотой ключик. Светлячки указывают ей путь к яранге старого шамана, который мирно спит у костра. Внутри яранги Мирса обнаруживает небольшой деревянный сундук. Открыв его золотым ключиком, она находит внутри сияющую белую шубку, точь-в-точь как у её матери. Девочка с трепетом надевает шубку, кладёт в неё ракушку и, взглянув на себя в зеркало, тихонько смеётся. Она надевает капюшон и начинает пританцовывать, пока шаман продолжает спать. Светлячки вновь указывают ей путь, и Мирса выходит из яранги, следуя по снегу к берегу моря. Добравшись до каменистого берега, она видит, как из воды выныривают тюлени, моржи и морские котики. Мирса тихо приближается к ним, и когда она заходит в воду, морские друзья издают радостный лай и уплывают на дно моря. Мирса смеётся и плывёт за ними, погружаясь в морские глубины.

Мирса, облачённая в волшебную шубку, легко скользила по морским глубинам, словно настоящая Сэдна. Вода не казалась ей холодной, а дыхание было лёгким и свободным. Светлячки, словно маленькие звёздочки, освещали ей путь, мерцая среди водорослей и кораллов. Вокруг неё резвились тюлени, моржи и морские котики, их движения были грациозны и безмятежны. Они играли с ней, кружась и подталкивая носом, словно приветствуя давно потерянную подругу.
Вскоре Мирса оказалась в удивительном месте – подводном городе, построенном из перламутра и морских раковин. Его улицы были вымощены блестящими камешками, а дома украшены водорослями всех цветов радуги. По городу плавали морские обитатели, одетые в наряды из водорослей и жемчуга. Они были похожи на людей, но их кожа отливала синевой, а волосы напоминали морские волны. Увидев Мирсу, они радостно заулыбались и поклонились ей, словно признавая в ней свою королеву.
Один из них, старый морской старец с длинной бородой из водорослей, подплыл к ней и сказал: «Добро пожаловать домой, юная Сэдна. Мы ждали тебя. Твоя мать, Кора, оставила тебе это». Он протянул ей небольшой светящийся амулет в форме тюленя. «Этот амулет поможет тебе понять язык моря и всех его обитателей. Он также покажет тебе путь к истине». Мирса взяла амулет, и он тут же засветился ярче, сливаясь с её шубкой. В тот же миг она почувствовала, как её сердце наполнилось теплом и пониманием. Она могла слышать мысли тюленей, чувствовать радость морских котиков и понимать древние песни китов.
Морской старец продолжил: «Твоя мать пожертвовала собой, чтобы спасти тебя и твою сестру от злых чар. Она знала, что придёт время, когда тебе придётся сделать выбор. Выбор между миром людей и миром моря. Но помни, что истинная сила – в гармонии двух миров». Мирса задумалась. Она любила свою сестру Айну, но и этот подводный мир притягивал её своей красотой и тайнами. Что же ей делать? Как совместить две такие разные жизни?
Внезапно светлячки, которые привели её сюда, начали мерцать быстрее, указывая на тёмную пещеру вдалеке. Морской старец предостерёг: «Будь осторожна, юная Сэдна. В этой пещере обитает древнее зло, которое стремится поглотить свет и радость. Только истинная Сэдна, обладающая чистым сердцем и сильной волей, сможет противостоять ему». Мирса почувствовала страх, но любопытство и желание узнать правду о своей матери были сильнее. Она решительно поплыла к пещере, а морские обитатели провожали её взглядами, полными надежды и тревоги.

После того как старый морской старец поведал Мирсе о жертве её матери и предупредил о древнем зле, девочка почувствовала странное волнение. Она крепко сжала в руке подаренный амулет, который теперь пульсировал мягким светом, словно вторя биению её собственного сердца. Светлячки, до этого указывавшие путь к тёмной пещере, вдруг закружились вокруг неё в весёлом танце, словно приглашая к чему-то иному.
Мирса посмотрела на них, потом на свои руки, облачённые в белую шубку, и на морских обитателей, которые с любопытством наблюдали за ней. В этот момент она почувствовала невероятную лёгкость, словно её тело стало невесомым. Шубка на ней замерцала ещё ярче, и Мирса ощутила, как её конечности начинают меняться, удлиняться, покрываться гладкой белой шерстью. Её пальцы срослись, превращаясь в ласты, а лицо вытянулось, принимая очертания мордочки.
В одно мгновение Мирса превратилась в изящного белого тюленя с большими голубыми глазами, такими же, как у её матери. Она издала радостный, но тихий писк, который, благодаря амулету, она понимала как свой собственный смех. Чувство свободы и радости переполнило её. Она начала грациозно скользить в воде, кувыркаясь и играя с потоками, словно всегда была частью этого подводного мира. Морские животные, её новые друзья, с восторгом присоединились к ней, кружась в весёлом хороводе.
Мирса забыла о тёмной пещере, о зле, о предупреждениях. Сейчас был только этот момент – момент чистого, безмятежного счастья, единения с морем и его обитателями. Она ныряла глубоко, поднималась к поверхности, играла в догонялки с дельфинами и тюленями, чувствуя, как сила и энергия моря наполняют каждую клеточку её нового тела.
Она резвилась так долго, что потеряла счёт времени, и только когда почувствовала лёгкую усталость, решила немного отдохнуть. Мирса подплыла к огромному коралловому рифу, который светился всеми цветами радуги, и устроилась на мягком морском мху. В этот момент она снова услышала тихий, но настойчивый зов светлячков, которые теперь собрались в одном месте, указывая на едва заметную трещину в рифе, ведущую в темноту. Это был путь к той самой пещере, о которой говорил старец. Радость от игры сменилась лёгким беспокойством, но любопытство и желание узнать правду были сильнее.

Мирса, обернувшись в белого тюленя, с радостью погрузилась в бескрайние просторы Северного Ледовитого океана. В компании своих новых друзей – тюленей, моржей, морских котиков, величественных белых медведей, игривых дельфинов и бесчисленных стай рыб – она отправилась в удивительное путешествие.
Сначала они проплыли через густой водорослевый лес, где среди покачивающихся зелёных стеблей мелькали разноцветные рыбки и мерцали полупрозрачные медузы, словно живые фонарики. Мирса чувствовала себя частью этого мира, её сердце наполнялось восторгом от каждого нового открытия. Затем их путь лежал через разноцветную подводную пещеру, стены которой переливались всеми оттенками радуги, освещённые таинственным светом, проникающим сквозь толщу воды. Здесь, среди причудливых сталактитов и сталагмитов, она увидела древние письмена, вырезанные на камнях, но не могла их прочесть, лишь чувствовала их вековую мудрость.
Их путешествие продолжилось, и вскоре перед ними предстал огромный, спящий кит, такой большой, что казался подводной горой. Мирса с любопытством проплыла мимо него, ощущая мощь и спокойствие этого гиганта.
Ночь была волшебной. В какой-то момент, под сиянием полной луны, Мирса выпрыгнула из воды, и в воздухе, на мгновение, вновь обернулась девочкой, её белая шубка сверкнула в лунном свете. Она вдохнула морозный воздух, почувствовала лёгкий ветерок на лице, а затем снова нырнула в глубины, превращаясь обратно в тюленёнка. Целую ночь она плыла по бескрайним водам, резвясь с морскими обитателями, ныряя и выпрыгивая из воды, перепрыгивая через плавучие льдины, словно через сказочные ворота. Каждый прыжок, каждое погружение наполняли её непередаваемой радостью и ощущением свободы. Она забыла обо всём на свете, кроме этого момента, этой ночи, этого единения с морем. Но где-то в глубине её души, едва слышно, звучал голос ракушки, напоминая о чём-то важном, о чём-то, что ждёт её впереди.

Мирса, увлечённая ночным плаванием, вдруг услышала пронзительный крик мачехи. Огромная волна мягко подхватила её и вынесла на берег, где она вновь превратилась в маленькую девочку и тут же погрузилась в глубокий сон. Наринэ, увидев Мирсу, лежащую на снегу, была охвачена ужасом. «Дитя!» — воскликнула она, подхватывая девочку на руки и неся обратно в ярангу. Тюлени, словно почувствовав тревогу, поспешно уплыли в морские глубины. Наринэ продолжала паниковать: «О Господи! Боже мой! Спасите меня! Ох!» Её крики разбудили Айну и Ханну. «Это была последняя капля!» — проворчала Наринэ, осторожно укладывая Мирсу обратно в спальный мешок. Её голос был полон беспокойства и страха. «Я не хочу, чтобы вся эта дикость продолжалась! С меня хватит!» Наринэ коснулась лба Мирсы: «Ты посмотри на себя! Ты простудилась!» Айна подошла к кровати Мирсы. «Ты видела, что она ушла?» — грозно спросила Наринэ у Айны, не дожидаясь ответа. В этот момент в яранге появились Омрын и шаман, их лица выражали тревогу.

Омрын, встревоженный рассказом Наринэ о ночном купании Мирсы в ледяной воде, с тревогой смотрит на спящую дочь. Наринэ, полная страха и беспокойства, снимает с Мирсы белую шубу, которую та нашла в сундуке шамана, и показывает её Омрыну. «Здесь не место для детей, Омрын, здесь не место для семьи! Пора положить этому конец! Ох, вылечите её!» — восклицает она, требуя от шамана помощи. Шаман, молча, подносит к Мирсе чашечку тёплого чая. Омрын, касаясь лба дочери, печально произносит: «Эх ты, Мирса». Айна, держа в руках белую шубу, спрашивает отца: «Пап, где она это взяла?» Омрын убеждает её отдать шубу, и старшая дочь повинуется. Рыбак снова запирает шубу в сундуке. «Я не хочу потерять её, как потерял Кору», — печально бормочет он, закрывая сундук. Затем, приняв тяжёлое решение, он несёт сундук к морю. Со всей силы Омрын бросает сундук вместе с ключом в ледяные воды, и он тонет, опускаясь на самое дно. Тюлени и моржи, наблюдавшие за этим со дна моря, издают печальные звуки. «Довольно с меня!» — произносит Омрын, его голос полон отчаяния и решимости положить конец всем тайнам, связанным с морем и его прошлой жизнью.

После того как сундук с волшебной шубой и ключом исчез в морских глубинах, в яранге Омрына воцарилась тяжёлая тишина. Наринэ, чьё терпение лопнуло, приняла окончательное решение. Её голос, обычно мягкий, теперь звучал твёрдо и непреклонно: «С меня хватит! Я не могу больше смотреть, как мои дети подвергаются опасностям. Здесь не место для них, Омрын. Мы уезжаем. В Москву. Там безопасно, там нет этих диких сказок и морских тайн».
Омрын пытался возражать, его сердце сжималось от боли при мысли о разлуке с дочерьми, но Наринэ была непреклонна. Она быстро собрала немногочисленные вещи девочек, упаковав их в старые мешки. Айна, услышав о предстоящем отъезде, почувствовала, как земля уходит из-под ног. Её дом, её тундра, её отец – всё это должно было остаться позади. Она крепко обняла Ханну, которая жалобно скулила, предчувствуя разлуку.
«Папа, пожалуйста, не отпускай нас!» — умоляла Айна, цепляясь за руку Омрына, когда Наринэ уже тащила её к ожидающей машине. Но Омрын, словно онемевший от горя и бессилия, лишь отвернулся. Его лицо было каменным, а глаза полны невысказанной боли. Он не мог перечить Наринэ, видя её решимость и страх за детей.
Мирса, ещё слабая после ночного приключения и простуды, молча наблюдала за происходящим. В её глазах читалась смесь непонимания и глубокой печали. Она крепко прижимала к себе свою ракушку, единственное, что осталось от её морской тайны.
Наринэ, не обращая внимания на слёзы Айны, усадила девочек в машину. Двигатель заурчал, и машина медленно тронулась, оставляя позади стойбище, ярангу и одинокую фигуру Омрына с Ханной. Айна смотрела в окно, пока родные места не скрылись из виду, чувствуя, как её сердце разрывается на части. Она не знала, что ждёт их в далёкой Москве, но одно было ясно: прежняя жизнь закончилась, и впереди лежала неизвестность, полная новых испытаний и, возможно, новых тайн.
Омрын долго стоял на месте, глядя вслед удаляющейся машине, пока она не превратилась в едва заметную точку на горизонте. Ханна прижалась к его ноге, тихонько поскуливая. В его душе бушевала буря, но он знал, что поступил так, как считал правильным для их безопасности. Однако, глубоко внутри, он чувствовал, что нечто важное, нечто волшебное, навсегда ушло из его жизни вместе с дочерьми.

Машина, увозящая Айну, Мирсу и Наринэ, медленно двигалась по бескрайней тундре, оставляя позади родное стойбище. Сердце Айны сжималось от тоски, каждый кустик, каждый камень казались ей прощальным взглядом родной земли. Мирса, хоть и молчала, крепко прижимала к себе плюшевого тюленя, подаренного отцом, и её глаза были полны невыплаканных слёз.
Наконец, дорога привела их в город Анадырь, где суровые улицы и многоэтажные дома казались чужими и неприветливыми после простора тундры. Машина остановилась у морского порта, где огромный корабль ждал своего часа, чтобы отправиться в далёкое плавание.
Наринэ, с решительным видом, проследила, как их машина была аккуратно загружена на борт. Затем, взяв девочек за руки, она повела их по трапу на палубу. Айна в последний раз оглянулась на берег, пытаясь запомнить каждую деталь, каждый отблеск солнца на воде. В её душе боролись гнев и отчаяние. Как мог отец так легко отпустить их?
Корабль медленно отчалил от пристани, оставляя позади Чукотку, её бескрайние просторы и все воспоминания. Над Беринговым морем кружили чайки, их пронзительные крики казались печальной песней прощания. Мирса, стоя у борта, смотрела на удаляющийся берег, и в её глазах отражалось бескрайнее синее море, полное неразгаданных тайн. Она чувствовала, как волшебная ракушка, которую она спрятала в кармане, едва заметно пульсирует, словно зовя её обратно в морские глубины. Айна же, отвернувшись, смотрела в другую сторону, пытаясь скрыть свои слёзы. Она знала, что это не просто путешествие, это начало новой, неизвестной жизни, где не будет ни родного дома, ни отца, ни привычных сказок.

Корабль, наконец, причалил к порту Владивостока. Наринэ, не теряя времени, погрузила все вещи в машину, и они продолжили свой путь. Пока машина мчалась по улицам города, Айну осенило: она решила нарисовать подробную карту обратного пути, чтобы однажды вернуться домой. Вскоре они прибыли в аэропорт Владивостока. Сели в самолёт, и огромная птица поднялась в небо. Мирса, грустная и молчаливая, прижималась к окну, пальчиком рисуя на запотевшем стекле очертания тюленей, словно вспоминая о родном доме и морских друзьях. Самолёт летел над бескрайней тайгой, могучими реками, высокими горами и пологими холмами, пересекая огромные просторы России. Наконец, после долгого перелёта, они приземлились в шумном аэропорту Москвы. Наринэ снова села за руль машины, и они отправились в неизвестность большого города.

Машина Наринэ плавно скользила по широким улицам Москвы. Для девочек, привыкших к бескрайним просторам тундры и тишине полярной ночи, столица казалась совершенно другим миром. Высокие, многоэтажные дома, устремлённые в небо, сверкали тысячами огней, словно звёзды, упавшие на землю. Машины, одна за другой, неслись по дорогам, создавая непрерывный гул, совсем не похожий на шелест ветра в яранге или крики чаек над морем.
Айна прижалась к окну, её глаза широко распахнулись от удивления. Она видела столько людей, сколько, наверное, не видела за всю свою жизнь на Чукотке. Все куда-то спешили, разговаривали по телефонам, смеялись. Витрины магазинов манили яркими красками, предлагая невиданные товары. Это было так непохоже на скромные лавки в Анадыре, где каждый товар был знаком и привычен.
Мирса, обычно такая живая и любопытная, сидела тихо, прижавшись к Айне. Её взгляд был прикован к мелькающим за окном огням. В её маленькой головке крутились мысли о доме, о папе, о Ханне. Она вспоминала, как они с Айной бегали по снегу, как слушали сказки у костра, как смеялись, играя с тюленями. Здесь, в этом огромном городе, всё казалось чужим и далёким. Она чувствовала себя маленькой песчинкой, затерянной в бескрайнем море огней и звуков.
Наринэ, заметив их молчание, бросила быстрый взгляд в зеркало заднего вида. «Ну что, привыкаете к новой жизни?» — спросила она, стараясь придать своему голосу бодрости, но в нём всё равно слышалась нотка усталости. Девочки ничего не ответили, лишь продолжали смотреть в окно. Наринэ вздохнула. Она понимала, что им будет нелегко, но верила, что это к лучшему. Здесь, в Москве, они будут в безопасности, вдали от опасностей моря и странных тайн, которые преследовали их на Чукотке.
Машина свернула на тихую улицу, где дома были пониже, а огней поменьше. Наконец, они остановились у подъезда одного из таких домов. «Приехали, девочки, — сказала Наринэ, выключая мотор. — Это наш новый дом». Она вышла из машины, чтобы открыть багажник, а Айна и Мирса всё ещё сидели, не решаясь выйти. В их сердцах боролись любопытство и страх перед неизвестностью. Что ждёт их в этом новом, огромном мире? Смогут ли они когда-нибудь вернуться домой, к папе и к морю, которое так крепко держало их в своих объятиях?

Девочки осматривают новый дом в Москве, пока Наринэ разбирает вещи. Мирса, тоскуя по морю, достаёт свою ракушку. Чтобы Айна не услышала, она надевает старое пальто Наринэ и прячется в ванной. Набрав полную ванну воды, Мирса погружается в неё, пытаясь воссоединиться с морскими воспоминаниями. Но внезапно в ванную заходит Наринэ, заставая Мирсу врасплох.

Наринэ, застав Мирсу с ракушкой в ванной, строго наказывает её. Она отправляет обеих девочек спать, и в доме воцаряется напряжённая тишина. Айна пытается утешить Мирсу, но та остаётся безутешной, чувствуя себя ещё более одинокой и оторванной от своего мира. Ночь в новом доме кажется бесконечной, полной невысказанных страхов и тоски по далёкой Чукотке.

В глубокой ночи, когда весь дом погрузился в сон, Айна тихонько достала свою драгоценную карту. Она была исчерчена линиями и пометками, каждый штрих на ней был надеждой на возвращение домой. «Мирса, проснись», — прошептала Айна, осторожно тормоша сестру. Мирса медленно открыла глаза, ещё не до конца понимая, что происходит. Но увидев решимость в глазах Айны, она почувствовала, как в ней просыпается давно забытая искра приключений.
«Это наш шанс», — повторила Айна, её голос был едва слышен, но полон уверенности. Девочки быстро, но бесшумно надели свои тёплые шубы, те самые, что когда-то согревали их в суровых чукотских морозах. Они собрали самые необходимые вещи: немного еды, которую Айна припрятала ещё днём, и, конечно же, ракушку Мирсы, которую та крепко сжимала в руке. Сердца девочек колотились от волнения и страха, но желание вернуться домой было сильнее.
Каждый шаг был осторожным, каждый шорох казался громом. Они миновали спящую Наринэ, её дыхание было ровным и спокойным, что дало девочкам ещё больше решимости. Дверь тихонько скрипнула, выпуская их в холодную московскую ночь. Огни большого города казались им чужими и далёкими, но где-то там, за тысячами километров, их ждал родной дом, отец и бескрайнее море. Девочки взялись за руки и, следуя карте Айны, растворились в лабиринте незнакомых улиц, начиная своё долгое и опасное путешествие обратно на Чукотку.

Айна и Мирса, сбежав из дома Наринэ, оказываются на ночных улицах Москвы. Огромный город кажется им лабиринтом, полным незнакомых звуков и огней. Айна, вооружившись своей нарисованной картой и решимостью, пытается найти дорогу. Мирса, хоть и напугана, держится рядом, крепко сжимая свою ракушку. После долгих блужданий они замечают автобусную остановку и, недолго думая, садятся в первый попавшийся автобус, надеясь, что он увезёт их подальше от Москвы и ближе к дому.

Автобус мерно покачивался, унося девочек всё дальше от знакомых улиц. За окном мелькали огни ночной Москвы, казавшиеся Мирсе россыпью далёких звёзд, совсем не похожих на те, что сияли над тундрой. Айна, собравшись с духом, подошла к кабине водителя.
— Дяденька, а куда едет этот автобус? — робко спросила она, стараясь говорить как можно взрослее.
Водитель, пожилой мужчина с добрыми глазами, удивлённо посмотрел на двух маленьких пассажирок в тёплых шубах, явно не по сезону. Он остановил автобус на ближайшей остановке и повернулся к ним.
— Девочки, а вы одни? И почему так поздно? Автобус едет в депо, а потом я домой. Вам куда нужно?
Айна, немного смутившись, показала на свою нарисованную карту.
— Нам… нам нужно на Чукотку. К папе. Мы заблудились.
Водитель покачал головой, его лицо выражало искреннее сочувствие.
— На Чукотку? Это очень далеко, милые. И на автобусе туда не доехать. Вам бы в полицию обратиться, они помогут найти ваших родителей.
Мирса, до этого молчавшая, вдруг крепко схватила Айну за руку. В её глазах блеснули слёзы.
— Мы не хотим в полицию! Мы хотим к папе! — прошептала она, и её голос дрогнул.
Водитель, видя их отчаяние, вздохнул. Он понимал, что просто так оставить их на улице нельзя.
— Ладно, — сказал он, — я не могу вас отвезти на Чукотку, но могу довезти до ближайшего вокзала. Там, может быть, найдётся поезд или самолёт в ту сторону. А пока, садитесь, я вас не брошу.
Девочки с облегчением вздохнули и вернулись на свои места. Водитель тронул автобус, и он снова поехал по ночным улицам. Айна прижала к себе карту, чувствуя, что их путь будет долгим и полным испытаний, но надежда на возвращение домой не угасала. Мирса же, глядя в окно, снова увидела в мелькающих огнях города отблески морских волн, зовущих её домой. Она крепко сжала в кармане свою ракушку, чувствуя её тепло и тихий шепот моря, который, казалось, становился всё громче с каждой минутой, проведённой вдали от родных берегов.
Вскоре автобус остановился у большого, ярко освещённого здания. Это был железнодорожный вокзал. Водитель, выключив двигатель, повернулся к девочкам.
— Вот, приехали. Здесь вы сможете узнать, как добраться до нужного вам места. Только будьте осторожны, девочки, и никому не доверяйте без надобности. Идите прямо к справочной, там вам помогут.
Он протянул им небольшую купюру.
— Это на всякий случай. На еду или на билет, если понадобится. Удачи вам, милые.
Айна и Мирса поблагодарили доброго водителя и вышли из автобуса. Перед ними распахнулись огромные двери вокзала, из которых доносился гул голосов и шум поездов. Внутри было светло и многолюдно, совсем не так, как в их родной тундре. Девочки переглянулись, чувствуя одновременно страх и предвкушение нового приключения. Их путь домой только начинался, и кто знает, какие ещё испытания ждут их впереди?

Автобус, на котором ехали Айна и Мирса, остановился на самой окраине леса. Водитель, видимо, решил, что дальше им будет удобнее пешком, или просто его маршрут здесь заканчивался. Девочки вышли из тёплого салона в прохладную ночную тишину, окутанную запахом хвои и влажной земли.
«Куда теперь?» — прошептала Айна, оглядываясь по сторонам. Лес казался огромным и немного пугающим, но в то же время манил своей загадочностью.
Мирса, словно не слыша её, достала свою волшебную ракушку. Она приложила её к уху, а затем, закрыв глаза, тихонько подула в неё. Едва слышный, мелодичный звук разнёсся по лесу, и тут же произошло чудо. Из темноты, словно крошечные звёздочки, стали появляться белые светлячки. Они кружились вокруг девочек, создавая мерцающий хоровод, а затем, словно указывая путь, поплыли вглубь чащи.
«Смотри!» — воскликнула Айна, забыв о страхе.
«Они показывают нам дорогу», — тихо сказала Мирса, и в её голосе звучала уверенность.
Следуя за светлячками, сёстры углубились в лес. Они шли мимо стройных берёз с их белыми стволами, мимо могучих сосен, чьи кроны шелестели над головой, мимо раскидистых кедров, осин и колючих елей. Лес менялся, открывая им свои тайны. Иногда они выходили на небольшие поляны, залитые лунным светом, где трава казалась серебряной, а цветы спали, склонив головки.
Светлячки вели их всё дальше и дальше, пока не привели к старому, могучему кедру. Его корни, толстые и извилистые, словно змеи, расползались по земле. И вот, у самого основания кедра, девочки заметили странную дыру, прикрытую мхом и опавшими листьями. Светлячки, сделав последний круг, исчезли, словно растворившись в воздухе.
«Что это?» — спросила Айна, осторожно подходя ближе.
Мирса, не раздумывая, шагнула вперёд. Она почувствовала необъяснимое притяжение к этому месту. Едва она приблизилась к дыре, как земля под ногами задрожала. В следующий миг девочки почувствовали, как проваливаются вниз, в темноту, увлечённые неведомой силой.

Провалившись сквозь корни старого кедра, Айна и Мирса оказались в совершенно удивительном месте. Это был не просто подземный мир, а настоящее царство, залитое мягким, мерцающим светом, исходящим от неведомых кристаллов и светящихся мхов. Воздух здесь был тёплым и пах землёй, мёдом и чем-то ещё, неуловимо-сладким. Девочки приземлились на мягкий ковёр из изумрудной травы, которая росла прямо под землёй, и огляделись, поражённые.

Не успели они опомниться, как из-за огромного гриба, похожего на стол, выскочили четыре маленьких существа. Это были гномы – невысокие, с длинными бородами, в ярких колпаках и разноцветных кафтанах. Каждый держал в руках какой-то музыкальный инструмент: один – крохотную лютню, другой – флейту из тонкой веточки, третий – барабанчик из ореховой скорлупы, а четвёртый – гармошку размером с ладонь. Они были такими весёлыми и шумными, что сразу же начали играть задорную мелодию, притопывая своими маленькими сапожками.

«Ой-ой-ой, кто к нам пожаловал! – воскликнул один гном, поглаживая свою рыжую бороду. – Да это же сама Сэдна! Наша Сэдна вернулась!»

Айна нахмурилась. «Сэдна? Что за Сэдна?» – пробормотала она, пытаясь вспомнить, где она слышала это имя. Оно казалось ей знакомым, но смысл ускользал, словно дым.

Гномы, не обращая внимания на Айну, окружили Мирсу. Они были так рады, что их маленькие глазки сияли, а бороды подпрыгивали в такт музыке. «Сэдна, Сэдна, добро пожаловать! Мы так долго тебя ждали!» – наперебой кричали они, и их голоса звенели, как колокольчики.

Мирса, хоть и была немного напугана, но чувствовала себя странно спокойно в окружении этих забавных существ. Она инстинктивно потянулась к своей ракушке, которая, казалось, начала светиться ещё ярче в этом подземном мире. Гномы заметили это и заулыбались ещё шире.

«Смотрите, она помнит! Она помнит свою силу!» – пропищал гном с флейтой.

И тут, прежде чем Айна успела что-либо понять или предпринять, гномы, словно сговорившись, схватили Мирсу. Они были маленькими, но на удивление сильными. Один гном взял её за одну ручку, другой – за другую, третий – подхватил под колено, а четвёртый – за плечо. Мирса не успела даже вскрикнуть, как её подняли и понесли куда-то вглубь пещеры, продолжая петь свою весёлую, но теперь уже тревожную песню.

«Эй! Отпустите её! Что вы делаете?!» – закричала Айна, бросаясь за ними. Но гномы были удивительно проворны. Они исчезли за поворотом, оставив Айну одну в мерцающем подземном мире, полном вопросов и нарастающего страха. Что это за место? Кто эти гномы? И почему они называют Мирсу Сэдной?

После того как гномы схватили Мирсу, они не стали её обижать, а, напротив, усадили в круг и начали играть на своих диковинных инструментах. Зазвучала мелодия, такая древняя и прекрасная, что казалось, сам воздух в пещере задрожал от её красоты. Гномы, с их длинными бородами и озорными глазами, перебирали струны лютни, выдували звуки из флейты, отбивали ритм на маленьком барабане и растягивали меха миниатюрного аккордеона.
Мирса, словно завороженная, слушала эту музыку. Её глаза, ещё недавно полные слёз и тоски, теперь сияли. Она начала покачивать головой в такт, а потом, к удивлению Айны, тихонько присоединилась к песне. Её голос, чистый и звонкий, слился с мелодией гномов, и казалось, что она всегда знала эту песню, что она была частью её самой. Гномы одобрительно кивали, улыбались и играли ещё задорнее, словно нашли давно потерянную солистку.
Айна стояла в стороне, наблюдая за этим странным зрелищем. Сначала она была напугана, потом удивлена, а теперь её охватило беспокойство. Что это за место? Почему гномы называют Мирсу Сэдной? И почему её сестра так легко поддалась этому волшебству? Она чувствовала, как время утекает, а они всё дальше от дома. Это не было похоже на путь обратно.
— Стойте! — вдруг громко воскликнула Айна, прерывая волшебную мелодию. Её голос эхом разнёсся по пещере, заставив гномов и Мирсу вздрогнуть и замолчать. — Что здесь происходит? Почему вы называете мою сестру Сэдной? И куда вы её ведёте? Мы должны вернуться домой, на Чукотку!

Айна, собравшись с духом, объяснила гномам, что её зовут Айна, а маленькую девочку – Мирса, и что они сёстры. Она рассказала им о своём желании вернуться на Чукотку, к своему отцу. Гномы, поначалу удивлённые, внимательно слушали. Один из них, с самой длинной бородой и в шляпе, украшенной светящимися грибами, обратился к Айне, назвав её «Дитя человека».
— Дитя человека, — проговорил гном, его голос был похож на шелест осенних листьев, — знаешь ли ты, где шуба Сэдны?
Айна задумалась. Она вспомнила рассказы отца о морской деве и её волшебной шубе.
— Да, — ответила она, — я знаю. Она на Чукотке. Мой папа выбросил её в море, когда Сэдна ушла. Но мы её найдём! Мы обязательно вернёмся и найдём её!
Гномы зашумели, их лица озарились радостью. Они начали переговариваться между собой на своём непонятном языке, жестикулируя и кивая. Казалось, слова Айны принесли им большую надежду.
— Если вы найдёте шубу Сэдны, — сказал другой гном, потирая свои маленькие ручки, — то великая Сэдна сможет вернуться! И тогда наш подземный мир снова наполнится её волшебством!
Мирса, до этого молчавшая, вдруг крепче сжала руку Айны. Она почувствовала, что её судьба переплетена с судьбой этой загадочной Сэдны, о которой говорили гномы.
— Мы найдём, — твёрдо сказала Айна, глядя на сестру. — Мы обязательно найдём!
Но не успели гномы договорить, как вдруг раздался шорох веток, донёсшийся откуда-то из глубины пещеры. Звук был необычным для подземного мира, он был слишком живым, слишком лесным. Гномы мгновенно замолчали, их весёлые лица сменились настороженностью. Они начали озираться по сторонам, их маленькие глазки забегали, пытаясь определить источник звука. Айна и Мирса тоже почувствовали неладное. Шорох приближался, становясь всё громче, и в нём слышалось что-то зловещее, что-то, что не принадлежало этому волшебному, но всё же безопасному миру гномов.

Внезапный шорох веток оказался предвестником беды: в пещеру ворвались огромные, зловещие вороны Бабы Яги, их глаза горели красным огнём, а перья были темнее самой ночи. Они пришли за Мирсой! Один из гномов, самый отважный, выхватил из-за пояса старую деревянную дубинку, которая тут же засветилась мягким светом, и крикнул:
— Защищать Сэдну! Никому не отдать Дитя Моря!
Началась отчаянная битва. Айна, хоть и была всего лишь девочкой, сражалась с невероятной храбростью. Она ловко уворачивалась от острых клювов и когтей, используя свою смекалку и проворство. Но воронов было слишком много, и они были слишком сильны. Один из самых больших и наглых воронов, схватив Мирсу когтями, попытался унести её прочь.
— Мирса! — закричала Айна, бросаясь на помощь.
Гномы тоже ринулись спасать маленькую Сэдну, но вороны оказались сильнее. Они начали уносить гномов одного за другим, вырывая из их сердец самые ценные чувства – радость, смех, доброту. Без этих чувств гномы мгновенно превращались в безжизненные каменные статуи, их лица застывали в гримасах отчаяния.
Айна, видя это ужасное зрелище, почувствовала прилив невероятной силы. Она бросилась на воронов, спасая одного гнома за другим, выхватывая их из когтей злобных птиц. Но даже её храбрости было недостаточно, чтобы остановить всех.
В отчаянии Мирса, крепко сжимая свою волшебную ракушку, сильно дунула в неё. Из ракушки вырвался мощный, ледяной ветер, который с рёвом пронёсся по пещере. Вороны, не ожидавшие такого отпора, закружились в вихре и, не выдержав натиска, с громким карканьем вылетели из пещеры, исчезая в темноте.
Оставшиеся гномы, дрожащие и испуганные, были спасены, но те, кто успел превратиться в камень, так и остались стоять неподвижно. Айна и Мирса, не теряя ни минуты, бросились к выходу из пещеры, спасаясь бегством от ужасов подземного мира. Они бежали, не оглядываясь, пока не выбрались на поверхность, где их встретил холодный ночной воздух.

Выбравшись из пещеры, Айна и Мирса снова оказались в бескрайней тайге. Сердца их всё ещё колотились от пережитого, но решимость вернуться домой на Чукотку была сильнее страха. Айна развернула свою старую, потрёпанную карту, и девочки двинулись вперёд, ориентируясь по звёздам и мхам на деревьях.
Вдруг, тишину леса разорвал громкий лай. Мирса испуганно прижалась к Айне, вспоминая рассказы о волках. Но тут раздался звонкий бубенчик, и из кустов выскочила знакомая морда! Это была Ханна, их верная лайка, которая, казалось, появилась из ниоткуда. Она радостно подбежала к сёстрам, облизывая их лица и виляя хвостом так, что казалось, он вот-вот отвалится. Девочки обнимали свою любимицу, и на душе сразу стало теплее.
— Ханна! Как ты нас нашла? — воскликнула Айна, гладя собаку по голове.
Ханна лишь радостно тявкнула в ответ, словно говоря: «Я всегда найду вас, мои девочки!»
Но радость была недолгой. Впереди высились величественные горы, их вершины терялись в облаках. Как им преодолеть такое препятствие? Айна задумалась. Она достала из рюкзака крепкую верёвку, которую всегда носила с собой на всякий случай. Оглядевшись, она заметила старую, но прочную дощечку, лежащую под поваленным деревом. Идея пришла ей в голову.
— Держи, Мирса! — сказала Айна, протягивая верёвку сестре. — Будем строить!
Ловкими движениями Айна привязала верёвку к дощечке, а затем закрепила другой конец к ошейнику Ханны. Получились импровизированные сани. Девочки сели на них, крепко обняв друг друга, и Айна дала команду:
— Вперёд, Ханна! Домой!
Лайка, словно понимая всю важность момента, со всей скоростью побежала по тайге, таща за собой сани с девочками. Она ловко обходила деревья, перепрыгивала через поваленные стволы и мчалась вперёд, преодолевая все препятствия. Ветер свистел в ушах, а деревья мелькали, сливаясь в зелёную полосу. Девочки смеялись, чувствуя себя настоящими путешественницами, и верили, что с Ханной они смогут добраться до Чукотки, несмотря ни на что.

Долго ли, коротко ли, но сани, ведомые неутомимой Ханной, домчали девочек до берегов могучей реки Енисей. Широкий, полноводный, он казался бескрайним, унося свои воды вдаль. Но радость от преодоленного пути сменилась тревогой: Мирсе стало совсем худо. Её обычно тёмно-фиолетовые волосы начали потихоньку седеть, а сама она выглядела бледной и несчастной, словно таяла на глазах.
«Мирса, что с тобой?» — Айна прижала сестру к себе, чувствуя, как её маленькое тельце дрожит от слабости. Нужно было что-то делать, и быстро. Девочки с Ханной спустились по крутому холму к самой воде. Взгляд Айны упал на старую деревянную лодку, привязанную к берегу. Недолго думая, она развязала верёвку, запустила лодку в воду и помогла Мирсе забраться внутрь. Ханна ловко запрыгнула следом, устраиваясь у ног Мирсы и согревая её своим пушистым телом.
«Эй! А платить кто будет?!» — раздался с берега сердитый крик какого-то мужчины, но Айна не обратила на него внимания. Сейчас было важнее спасти сестру. Лодка медленно поплыла по течению Енисея. Ханна, чувствуя беду, нежно лизала лицо Мирсы, пытаясь её утешить. Мирса, полузакрыв глаза, вдруг посмотрела в воду. И что же она увидела?
Дно реки светилось мириадами магических светлячков, переливаясь всеми цветами радуги. Это было так завораживающе, так маняще, что Мирса, словно под гипнозом, потянулась к ним и, потеряв равновесие, упала за борт.
«Мирса!» — Айна вскрикнула, но было поздно. Ханна, не раздумывая ни секунды, нырнула за ней, при этом случайно зацепив Айну. Все трое оказались в холодных, но удивительно светящихся водах Енисея.
На дне реки, среди мерцающих огней, девочки потерялись. Мирса, словно ведомая невидимой силой, уплыла налево, её седеющие волосы развевались в потоке. Айна же, крепко держась за Ханну, поплыла направо. Верная лайка, изо всех сил работая лапами, вытащила Айну из водоворота и поплыла к какой-то тёмной подводной пещере, скрытой за завесой светящихся водорослей. Что ждало их там, в глубинах Енисея, и куда унеслась Мирса?

Ханна вытаскивает Айну на берег таинственной ледяной пещеры. Очнувшись, Айна осматривает пещеру, покрытую кристаллами и льдом. Внезапно перед ними предстаёт огромный белый медведь, размером с автобус. Он пробуждается и обращается к Айне, называя её «Дитя человека». Айна, испугавшись, прячется за кристалл, но медведь оказывается мудрым и доброжелательным существом.
Айна рассказывает ему о своём путешествии с сестрой Мирсой на Чукотку, о встрече с гномами, которые называли Мирсу Сэдной. Медведь удивлённо слушает. Айна признаётся, что забыла, кто такая Сэдна. Медведь протирает кристалл своей огромной лапой, и на нём появляется изображение. Он начинает свой рассказ:
«Когда-то давно, Сэдна была самой обычной девушкой. Её отец, царь Агунта, предлагал ей выйти замуж за собаку и за птицу, но она отказывалась. И потом, во время страшного шторма, Агунта отрезал дочери пальцы и выбросил её в море. На дне морском пальцы Сэдны превратились в когти морских животных. С тех пор, если рыбаки будут рыбачить в море, Сэдна непременно убьёт их. Единственное, что её успокаивало, это когда шаман расчёсывал ей волосы, и тогда Сэдна уплывала в глубины, оставляя море спокойным».
На кристалле появляется изображение истощённой Мирсы, чьи волосы седеют всё сильнее, а её саму хватают вороны. Медведь замолкает на мгновение, а затем добавляет:
«Мирса – последняя представительница рода Сэдн, но она ещё не стала ею полностью. Её сила растёт, но и опасность велика. Вороны Бабы Яги, что ты видела, ищут её, чтобы использовать её силу. Если Мирса не найдёт свою истинную сущность и не обретёт покой, она может стать новой Сэдной, но уже не той, что приносит спокойствие, а той, что приносит гнев и разрушение. Её волосы седеют, потому что сила Сэдны пробуждается, но без равновесия она истощает её. Ей нужна шуба Сэдны, чтобы обрести полный контроль над своей силой и стать хранительницей моря, а не его проклятием. Только тогда она сможет вернуться домой и быть в безопасности. Но найти шубу будет непросто, ведь она скрыта глубоко в морских пучинах, и путь к ней лежит через испытания, которые под силу лишь истинным дочерям моря».
Медведь замолкает, его взгляд устремлён на Айну, словно ожидая её решения. Айна понимает, что судьба Мирсы и, возможно, всего морского мира, теперь зависит от неё.

Белый Медведь, мудрый хранитель ледяной пещеры, закончил свой рассказ, и его слова эхом разнеслись по кристаллическим сводам. «Мирса – последняя представительница рода Сэдн», – произнёс он с глубокой печалью в голосе, – «но её похитили вороны Бабы Яги. И если она до прихода весны не наденет шубу и не споёт песню, то все духи погибнут, и сама Мирса тоже».
Эти слова пронзили Айну насквозь. Страх за сестру, за её хрупкую жизнь, за судьбу всего волшебного мира, который она только начала познавать, сжал её сердце. Образ истощённой Мирсы, которую уносили чёрные птицы, стоял перед глазами. Айна понимала, что времени осталось совсем мало, и каждая минута на счету. Она не могла позволить себе отчаяться, ведь Мирса нуждалась в ней.
«Я должна идти!» – решительно произнесла Айна, её голос дрожал, но глаза горели огнём решимости. Ханна, словно понимая всю серьёзность момента, прижалась к её ноге, тихонько поскуливая.
Белый Медведь кивнул, его огромная голова медленно опустилась. «Иди вправо, Дитя Человека», – пророкотал он, указывая массивной лапой на один из тоннелей, уходящих вглубь пещеры. – «Там ты найдёшь путь к следующему испытанию. Помни, что сила твоей любви к сестре – это самый мощный оберег. Ищи шубу Сэдны, она ключ к спасению».
Айна крепко обняла Ханну, чувствуя её тёплый мех и верность. С каждым шагом вправо, в неизведанные глубины ледяной пещеры, она чувствовала, как нарастает напряжение. Что ждёт их впереди? Сможет ли она найти Мирсу? Успеют ли они до прихода весны? Эти вопросы вихрем кружились в её голове, но она знала одно: она не сдастся.

Айна и Ханна, следуя указаниям мудрого Белого Медведя, углубляются в ледяные лабиринты пещеры. Вокруг них мерцают и переливаются мириады кристаллов, отражая призрачный свет, который проникает откуда-то из глубины земли. Воздух становится всё холоднее, и изо рта вырывается пар, но Айна не чувствует холода – её сердце горит тревогой за Мирсу и решимостью найти шубу Сэдны. Ханна, верная спутница, идёт рядом, её пушистый хвост мерно покачивается, а глаза внимательно осматривают каждый уголок.
Вдруг, впереди, в самом сердце пещеры, они видят нечто удивительное. Из пола вырастает огромный, пульсирующий фиолетовый кристалл, такой большой, что его вершина теряется где-то высоко под сводами. Он излучает мягкое, но мощное сияние, и от него исходит странное тепло, контрастирующее с ледяным окружением. Айна подходит ближе, завороженная его красотой и таинственностью. Кристалл словно дышит, его грани переливаются всеми оттенками сиреневого и лилового, а внутри него что-то движется, словно живое.
Когда Айна подходит совсем близко, изображение на поверхности кристалла начинает проясняться. Сначала это лишь смутные тени, потом они обретают форму, и вот перед глазами Айны предстаёт лицо её матери. Молодая, красивая, с добрыми глазами и улыбкой, которую Айна помнит лишь по старым фотографиям и смутным детским воспоминаниям. Мама смотрит на неё с любовью и лёгкой грустью, её образ кажется таким реальным, словно она стоит прямо перед Айной, протягивая к ней руки.
Сердце Айны сжимается от тоски и радости одновременно. Она так давно не видела маму, так скучала по ней! Девочка протягивает руку к кристаллу, пытаясь прикоснуться к родному лицу, но её пальцы лишь касаются холодной, гладкой поверхности. Образ матери на мгновение дрожит, словно рябь на воде, а затем её губы начинают двигаться, и Айна слышит её голос – нежный, мелодичный, словно песня ветра в тундре.
Мама говорит о любви, о силе семьи, о том, как важно беречь друг друга. Она напоминает Айне о её предназначении, о том, что в ней течёт кровь древних хранителей, и что именно ей суждено защитить Мирсу и восстановить равновесие. Голос матери наполняет Айну новой силой и уверенностью, прогоняя страх и сомнения. Она чувствует, как внутри неё пробуждается что-то древнее и могущественное, что-то, что всегда было там, но спало до поры до времени.
Но затем образ матери начинает тускнеть, словно тает в воздухе. Её взгляд становится более серьёзным, и она произносит последние слова: «Будь осторожна, дитя моё. Впереди тебя ждут испытания, но помни: твоя любовь – твоя главная сила. Ищи Золотую Иглу, она укажет путь к шубе Сэдны. И не забывай о своём сердце, оно подскажет верное решение». С этими словами образ матери окончательно исчезает, оставляя Айну одну перед мерцающим кристаллом.
Айна стоит, потрясённая увиденным и услышанным. Слова матери глубоко запали ей в душу, и теперь она знает, что ей предстоит найти не только шубу Сэдны, но и некую Золотую Иглу. Но где её искать? И что это за испытания, о которых говорила мама? Пещера снова погружается в тишину, лишь слабое свечение кристалла напоминает о недавнем чуде. Ханна тихонько скулит, прижимаясь к ноге Айны, словно чувствуя её смятение. Девочка понимает, что путь будет долгим и опасным, но теперь у неё есть не только цель, но и благословение матери, которое придаёт ей сил. Она смотрит на Ханну, и в её глазах горит решимость. Они должны найти Мирсу, спасти её и вернуть домой.

В фиолетовом кристалле Айна видит трагическую историю своей матери, Кору. Она вспоминает себя четырёхлетней девочкой в яранге, как беременная мама, уже с седеющими волосами, пела ей колыбельную. Внезапно Кору становится плохо, и она, несмотря на снежную бурю и попытки отца Омрына остановить её, убегает к морю. Огромная волна уносит её, и Кору превращается в белого тюленя, оставив на берегу новорождённую Мирсу. Омрын спасает малышку и показывает её Айне. Это видение открывает Айне истину о судьбе её матери и укрепляет её решимость спасти Мирсу, понимая, что их судьбы тесно переплетены.

Выбравшись из ледяной пещеры, Айна и Ханна оказываются в густом хвойном лесу. Они видят стаю воронов, уносящих Мирсу в сторону Избушки на курьих ножках. Айна понимает, что Золотая Игла, необходимая для спасения сестры, скорее всего, находится у Бабы Яги. Девочка бросается в погоню, но вороны слишком быстры. Отстав от них, Айна находит тропинку из камней, которая, как она надеется, приведёт её к таинственной избушке. Каждый шаг по этой тропинке наполнен тревогой и решимостью, ведь время неумолимо утекает, а судьба Мирсы висит на волоске.

Айна и Ханна, пробравшись в Избушку на курьих ножках, находят истощённую Мирсу и согревают её. Пока Бабы Яги нет, Айна спешит найти Золотую Иглу среди множества колдовских ингредиентов. Ей удаётся отыскать её, но в этот момент появляется Баба Яга со своими воронами. Начинается ожесточённая битва, в которой Айна и Ханна отважно сражаются против тёмных сил. В критический момент, собрав последние силы, Мирса играет на своей волшебной ракушке, вызывая мощный ураган. Ветер разбрасывает все ингредиенты по избе, создавая хаос, но после этого Мирса без сил падает, её состояние вызывает тревогу.

После того как Мирса потеряла сознание, Баба Яга, к всеобщему удивлению, преображается. Её глаза, ещё недавно горевшие злобой, смягчаются, а на лице появляется подобие улыбки. Она видит отчаяние Айны и понимает, что перед ней не просто дети, а те, кто связаны с древней силой. Баба Яга, вспомнив, возможно, свои давние клятвы или просто поддавшись моменту, решает помочь. Она берёт Золотую Иглу, которую Айна так отчаянно искала, и произносит над ней древнее заклинание. Игла начинает светиться ярким золотым светом, пульсируя в руках колдуньи. Свет усиливается, заполняя всю избушку, и когда он рассеивается, на месте Иглы появляются два величественных Северных оленя с ветвистыми рогами, их шкуры переливаются серебром, словно северное сияние.

– «Эти олени, Дитя человека, – говорит Баба Яга, обращаясь к Айне, – доставят вас на Чукотку быстрее ветра. Они знают путь к морю, где покоится шуба Сэдны. Но помни, время не ждёт. Весна уже на пороге, и если Мирса не наденет шубу и не споёт песню до её прихода, то все духи Севера погибнут, а с ними и твоя сестра».

Айна, хоть и настороженно, но с благодарностью принимает помощь. Она осторожно укладывает Мирсу на спину одного из оленей, а сама садится на другого, крепко обняв Ханну. Баба Яга провожает их до порога, и на её лице мелькает что-то похожее на грусть. Олени срываются с места, их копыта почти не касаются земли, и они уносятся прочь от Избушки на курьих ножках, оставляя за собой лишь лёгкий след в воздухе. Путь на Чукотку теперь открыт, но успеют ли девочки вовремя?

Тем временем, далеко от заснеженных просторов тайги и волшебных избушек, в шумной и суетливой Москве, Наринэ проснулась. Солнечные лучи уже пробивались сквозь шторы, обещая новый день, но сердце женщины вдруг сжалось от необъяснимой тревоги. Она потянулась, по привычке проверяя, спят ли её падчерицы, Айна и Мирса, в соседней комнате.
«Девочки, пора вставать!» — позвала она, но в ответ была лишь тишина.
Наринэ встала с кровати, её ноги едва касались мягкого ковра. Она подошла к двери детской, осторожно открыла её и заглянула внутрь. Кровати были аккуратно заправлены, игрушки лежали на своих местах, но комната была пуста. Ни Айны, ни Мирсы.
Сначала Наринэ подумала, что девочки, возможно, проснулись раньше обычного и пошли на кухню, чтобы приготовить себе завтрак или поиграть. Она прошла на кухню, но и там никого не было. Сердце Наринэ забилось быстрее. Она обошла всю квартиру, заглядывая в каждую комнату, зовя девочек по именам, но ответа не было.
Наринэ почувствовала, как по её спине пробежал холодок. Это было не похоже на Айну и Мирсу. Они никогда не уходили без предупреждения, тем более так рано утром. В её голове начали роиться тревожные мысли. Куда могли подеваться девочки? Неужели с ними что-то случилось?
Она подошла к окну, выглянула на улицу, надеясь увидеть их играющими во дворе, но и там никого не было. Только прохожие спешили по своим делам, не замечая её растущей паники. Наринэ вернулась в детскую, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, хоть какой-то знак. Она заметила, что рюкзаки девочек тоже отсутствуют, а на столе лежала записка, написанная детским почерком.
Наринэ дрожащими руками взяла записку. В ней было всего несколько слов: «Мы ушли спасать Мирсу. Скоро вернёмся. Айна».
Слова Айны, казалось, только усилили тревогу Наринэ. Спасать Мирсу? От чего? И куда они могли уйти? В её голове не укладывалось, как две маленькие девочки могли отправиться в такое опасное путешествие. Наринэ поняла, что ей нужно действовать, и действовать быстро. Она должна найти их, чего бы это ни стоило. Но куда идти? И как найти их в огромном мире?

Айна, Мирса и верная Ханна мчались на волшебных Северных оленях через бескрайние просторы Северного полюса. Ледяной ветер свистел в ушах, а снежная пыль кружилась вокруг, но олени несли их вперёд, к заветной цели. Наконец, они добрались до небольшого островка, который находился совсем недалеко от родного стойбища Айны. Казалось, спасение уже близко, но тут разразился страшный шторм. Небо потемнело, огромные волны с грохотом бились о берег, а ветер выл, словно голодный зверь.
Айна, не теряя ни минуты, быстро нашла старую, но крепкую лодку. Она бережно усадила в неё ослабевшую Мирсу, чьи волосы теперь почти полностью поседели, а глаза были полны усталости. Ханна, как всегда, заняла своё место рядом с девочками, готовая защищать их до последнего вздоха. Лодка, подхваченная волнами, устремилась в бушующее море. Каждая волна грозила перевернуть их утлое судно, а ледяные брызги обжигали лица.
Страх сковал сердце Айны. Мысль о погружении в холодную, тёмную бездну моря пугала её до дрожи. Но вспомнив слова Белого Медведя и видение своей матери, она собрала всю свою смелость. Судьба Мирсы и всех духов Севера зависела от неё. Глубоко вздохнув, Айна повернулась к Ханне. «Позаботься о Мирсе, моя верная подруга, — прошептала она, — я должна это сделать». И, не дожидаясь ответа, отважная Айна нырнула в ледяную воду, навстречу неизвестности, в поисках шубы Сэдны.

Айна погружается всё глубже в ледяные воды Северного Ледовитого океана. Вокруг царит непроглядная тьма, и она почти отчаивается найти сундук с шубой Сэдны. Но вдруг, словно по волшебству, к ней на помощь приходят обитатели морских глубин. Стая грациозных тюленей, могучие моржи и игривые морские котики окружают её, их глаза светятся в темноте, указывая путь. Они ведут Айну сквозь подводные лабиринты, мимо причудливых водорослей и древних камней. Один из тюленей, самый смелый и любопытный, подплывает к Айне и осторожно протягивает ей в ластах старинный, покрытый ракушками ключ. Айна понимает, что это знак, и с новой надеждой следует за своими морскими проводниками, зная, что она близка к цели.

Айна, держа в руках старинный ключ, который ей принёс тюлень, подплывает к сундуку. Он был старым, покрытым ракушками и водорослями, но от него исходило слабое, тёплое свечение. С трепетом она вставляет ключ в замочную скважину. Щелчок! Крышка сундука медленно открывается, выпуская облачко мерцающих пузырьков. Внутри, на мягкой подушке из морских водорослей, лежит шуба. Она была сшита из меха белого тюленя, но не простого, а такого, что казался сотканным из лунного света и морской пены. Шуба была удивительно лёгкой, почти невесомой, и от неё исходил тонкий аромат соли и свежести. Айна осторожно берёт её в руки. Мех был мягким, как облако, и казалось, что он дышит. Это была не просто одежда, это было живое воплощение морской силы, наследие Сэдны. В этот момент Айна чувствует, как её собственное сердце наполняется решимостью. Она понимает, что эта шуба — не просто предмет, а ключ к спасению Мирсы и всего Севера. Морские животные вокруг неё тихонько хлопают ластами и плавниками, словно одобряя её находку. Теперь оставалось самое главное — доставить шубу Мирсе и помочь ей исполнить древнее пророчество.

Словно стрела, выпущенная из лука, Айна устремилась вверх, сквозь толщу ледяной воды. В её руках, словно живое облако, трепетала шуба Сэдны, излучая мягкое, тёплое свечение, которое разгоняло мрак вокруг. Каждый гребок давался легко, ведь сердце Айны гнала вперёд неимоверная сила – любовь к сестре и осознание того, что судьба всего Севера теперь в её руках.
На поверхности бушевал шторм, но Айна не чувствовала холода. Она вынырнула рядом с лодкой, где её с нетерпением ждали Мирса и Ханна. Глаза Мирсы, ещё недавно полные отчаяния, теперь светились надеждой. Ханна радостно залаяла, виляя хвостом, словно приветствуя героиню.
«Мирса, держи!» – выдохнула Айна, протягивая драгоценную шубу. Мех был удивительно мягким и лёгким, словно сотканным из лунного света и северного сияния. Как только Мирса прикоснулась к ней, по шубе пробежала волна золотистого света, и она сама словно ожила в её руках.
«Это… это она?» – прошептала Мирса, её голос дрожал от волнения.
«Да, это шуба Сэдны. Теперь тебе нужно её надеть и спеть песню. Помнишь, что говорила Баба Яга? До прихода весны…» – Айна не договорила, но её взгляд говорил о многом. Время было на исходе.
Мирса бережно взяла шубу. Её маленькие пальчики скользнули по мягкому меху, и в этот момент она почувствовала прилив тепла и силы, словно сама Сэдна обняла её. Волны вокруг лодки, казалось, на мгновение стихли, прислушиваясь к этому священному моменту.
Но шторм не унимался полностью. Лодку продолжало качать, и огромные волны грозили перевернуть её. Айна понимала, что им нельзя терять ни минуты. Шуба была найдена, но самое главное ещё впереди. Мирса должна была исполнить своё предназначение, и сделать это здесь, посреди бушующего моря, под взглядом грозного неба.

Как только шуба Сэдны касается Мирсы, происходит чудо: девочка мгновенно превращается в маленького, белоснежного тюленёнка с ясными голубыми глазами, точно такими же, как у её матери. В этот момент, сквозь бушующий шторм, Айна замечает в воде перевёрнутую лодку и своего отца, Омрына, который отчаянно цепляется за обломки. Собрав все силы, Айна бросается к нему и спасает его из ледяной воды. Теперь, когда Мирса обрела свою истинную форму, а Омрын спасён, вся семья – Айна, Омрын, Ханна и маленькая Мирса-тюленёнок – в окружении своих морских друзей, тюленей и моржей, направляется к стойбищу. Огромная волна, словно по воле самой Сэдны, подхватывает их и мягко выносит на берег, к родным землям Чукотки. Это было не просто спасение, а возвращение домой, наполненное надеждой и предвкушением нового начала.

Айна, Ханна и Омрын оказались на скале, где лежали тюлени, но Мирсы нигде не было видно. Вдруг, огромная волна вынесла на скалу Мирсу, облачённую в белую шубу, её волосы были полностью седыми, как снег. Она была на грани смерти, её глаза закрылись.
— Мирса! — отчаянно произнёс Омрын, обнимая дочь и снимая капюшон с шубы. Девочка выглядела несчастной и истощённой. — Нужно доставить её в больницу!
Омрын хотел отвезти девочек обратно к Наринэ, но Айна остановила его.
— Нет, папа! — проговорила она, хватаясь за шубу отца. — Единственное, что вылечит Мирсу — это мамина песня!
Омрын, не догадываясь о силе древней песни, в замешательстве смотрел на Айну. Айна повернулась к Мирсе, её карие глаза горели пламенем решимости.
— Мирса, Мирса, ты меня слышишь? Спой мамину песню! Спой!
Мирса еле-еле открыла глаза, ничего не ответила, но внимательно слушала Айну.
— Повтори за мной! — произнесла её старшая сестра и пропела первую строчку из маминой песни:

В глубинах моря, в царстве льдов,

Живёт царица вещих снов,

Её дыханье – шторм и штиль,

Её ладонь – морская миль.

— Давай! — тихо воскликнула она.
Мирса глубоко вздохнула и тихо начала петь:

В глубинах моря, в царстве льдов,

Живёт царица вещих снов,

Её дыханье – шторм и штиль,

Её ладонь – морская миль.

О том, что вечность в них живёт,

О берегах, где солнца свет,

Где наш очаг и предков след.

Из раковины я пою

Про волшебство и про зарю.

В душе печаль, в глазах восторг,

Найдём мы свой святой порог.

Порог. Святой порог.

Вдруг, по волшебству, стая светлячков подняла Мирсу в воздух. Её волосы тоже поднялись вверх, а потом их белый окрас сменился тёмно-фиолетовым. Из неё поплыла энергия, превратившая Чукотку в магический пейзаж. Всё небо покрылось северным сиянием и блёстками розового, голубого, фиолетового и золотого цветов, образуя узоры белых медведей, тюленей, оленей, птиц. А потом, от голоса Мирсы начали пробуждаться все сказочные духи, превратившиеся в камни.

От волшебного голоса Мирсы, что разносился над Чукоткой, начали пробуждаться все сказочные духи, что веками спали, обращённые в камень. Один за другим, с грохотом и шорохом, оживали древние силы. Могучие богатыри, чьи доспехи сверкали, словно утренняя роса на солнце, расправляли плечи, готовые к новым подвигам. Из лесной чащи выходил Леший, его глаза-угольки вспыхивали озорным огнём, а борода, сплетённая из мха и лиан, шевелилась, приветствуя мир. Из топких болот поднималась Кикимора болотная, её смех, похожий на кваканье лягушек, разносился по округе, а тина и водоросли на её платье заблестели изумрудом.
В небе, раскинув свои чешуйчатые крылья, пробуждался грозный Змей-Горыныч, его три головы медленно поворачивались, вдыхая свежий воздух, а из ноздрей вырывались клубы пара. Из глубин рек и озёр поднимался Водяной, его длинные зелёные волосы струились, как водоросли, а глаза светились мудростью веков. Из-под земли выходили гномы-музыканты, их крохотные инструменты начинали издавать мелодичные звуки, наполняя воздух волшебной музыкой.
Над цветами порхали нежные феи, их крылышки переливались всеми цветами радуги, а смех был похож на звон колокольчиков. Духи лесов, гор и рек, невидимые ранее, теперь проявлялись в виде лёгких туманов, танцующих огоньков и шепчущих ветров. В морских глубинах оживала Царь-рыба, её огромные плавники медленно двигались, создавая подводные течения. По бескрайним просторам Чукотки скакал Конь с розовой гривой, его копыта не касались земли, а грива развевалась, словно знамя. И, конечно же, из морских глубин поднимались прекрасные русалки, их хвосты сверкали чешуёй, а песни, полные тоски и надежды, смешивались с голосом Мирсы.
Вся Чукотка, от бескрайних тундр до ледяных морей, оживала, наполняясь древней магией и сказочными существами. Это было не просто пробуждение, это было возвращение к истокам, к тому времени, когда мир был полон чудес, а грань между былью и небылью была тонка, как паутинка. Мирса, парящая в воздухе, стала центром этого волшебства, её песня была ключом к возрождению. Но что же будет дальше? Сможет ли она удержать эту силу, и что принесёт это пробуждение всему миру?

Даже Баба Яга, тронутая песней Мирсы, преобразилась: её вороны стали золотыми птицами, а сама она обернулась прекрасной Жар-Птицей. Все сказочные существа, привлечённые магией, устремились к Чукотке. Море засияло лазурным светом, и наступила весна. Солнце поднялось, растопив снег и лёд, и тундра расцвела яркими цветами и ягодами. Жители стойбища, звери и птицы радовались возрождению природы. Дети играли на зелёной траве, любуясь северным сиянием. Белые медведи наблюдали за поющей Мирсой с морского ледника. Северные олени, волки, песцы, зайцы и евражки наслаждались изобилием тундры. Птицы вернулись, танцуя в воздухе, а утки, гуси и лебеди плавали в озёрах. Насекомые пробудились, наполняя полярные луга жизнью. Морские обитатели — дельфины, киты, косатки, белуги и рыбы — резвились в сияющих водах. Мирса, опускаясь всё ниже, продолжала петь, её голос пробудил огромного мамонта. Баба Яга в образе Жар-Птицы и другие птицы опустились на него. Все сказочные духи, включая волшебных северных оленей, направились к горизонту, возвращаясь в мир духов. Айна с отцом Омрыном и Ханной прощались с ними. «Я — Сэдна, я — дочь морей!» — закончила Мирса, опускаясь на землю, её миссия была выполнена.

Даже Баба Яга, тронутая до глубины души песней Мирсы, преобразилась! Её старые, вечно каркающие вороны вдруг вспыхнули золотым светом и обернулись дивными, певучими птицами. А сама Баба Яга, сбросив свою костяную ногу и крючковатый нос, превратилась в ослепительную Жар-Птицу, чьи перья переливались всеми цветами радуги. Все сказочные существа, словно магнитом притянутые к источнику этой невероятной магии, устремились к Чукотке. И не только они! От голоса Мирсы, что лился из её маленькой груди, всё море засияло нежным, голубым лазурным светом, словно само небо опустилось в его глубины.
И вот ещё одно чудо! Песня маленькой Сэдны подарила миру весну! Солнце, словно стесняясь своей долгой отлучки, медленно начало подниматься над горизонтом, даря земле долгожданное тепло. Снег и лёд в тундре, ещё недавно казавшиеся вечными, начали стремительно таять, а на их место, словно по мановению волшебной палочки, расцвела куча ярких цветов и сочных ягод. Вся Чукотка ожила!
Все жители стойбища, во главе с мудрым шаманом, звери и птицы, словно сговорившись, начали радостно приветствовать весну. Дети, ещё недавно кутавшиеся в тёплые шкуры, теперь бегали и резвились на мягкой зелёной траве, запрокинув головы, чтобы смотреть на невероятное северное сияние, что танцевало в небе розовыми, голубыми, фиолетовыми и золотыми узорами, складываясь в фигуры белых медведей, тюленей, оленей и птиц. Белые медведи, величественно стоя на тающих морских льдинах, зачарованно наблюдали за поющей Мирсой. Северные олени, полярные волки, песцы, зайцы и евражки бегали по цветущей тундре, наслаждаясь новыми ягодами, что созрели прямо на глазах. Птицы с радостными криками вернулись в родные края, их песни наполняли воздух. Белые длиннолапые журавли танцевали в воздухе, размахивая своими большими крыльями в грациозном балете. Утки, гуси, лебеди-кликуны плавали в озёрах, отражая в воде сияющее небо. Все насекомые: бабочки, пчёлы, пауки, божьи коровки — проснулись от зимнего сна и начали порхать вокруг полярных лугов, собирая нектар. Морские птицы вернулись на скалы и снова начали парить над морем, высматривая добычу. Дельфины, киты, косатки, белуги и рыбы прыгали по волнам, словно празднуя приход весны.
Тем временем, Мирса, опускаясь всё ниже и ниже, продолжала петь, её голос становился всё сильнее и чище:

[Куплет 2]

Холодный ветер в волосах,

И звёзды тонут в небесах

Я – Сэдна, в царстве океана,

Храню покой от злых обманов.

В глубинах тайн, среди китов,

Пою о мире всех миров.

Зимою лёд, весною цвет,

За тьмой всегда придёт рассвет.

[Припев]

Из раковины я пою

Про волшебство и про зарю.

В душе печаль, в глазах восторг,

Найдём мы свой святой порог. Порог. Святой порог

[Куплет 3]

Среди штормов, среди камней,

Среди надежды и огней

[Припев]

Из раковины я пою

Про волшебство и про зарю.

В душе печаль, в глазах восторг,

Найдём мы свой святой порог. Порог. Святой порог

И вдруг, песня Мирсы разбудила нечто невероятное – огромного, мохнатого мамонта, который медленно поднялся из-под земли, стряхивая с себя вековую пыль! На его широкую спину, словно на трон, села Баба Яга в образе Жар-Птицы, а за ней приземлились и остальные золотые птицы. Все сказочные духи, выполнив свою миссию, направились к горизонту, возвращаясь в свой мир духов. К ним ещё присоединились волшебные северные олени, что помогли Айне и Мирсе с Ханной вернуться на Чукотку. Сама Айна с отцом Омрыном помахали им на прощание, а Ханна радостно залаяла, провожая взглядом уходящее волшебство.
— «Доброго вам всем пути!» — крикнула Айна им вслед, её голос дрожал от волнения и счастья.
— «Я — Сэдна, я — дочь морей!» — Мирса закончила петь, её голос затих, и она медленно опустилась на землю. Сложив руки в крест, она прижала их к плечам и с закрытыми глазами медленно опустила голову вниз, словно погружаясь в глубокий, целительный сон. Её миссия была выполнена, весна пришла на Чукотку, и мир был спасён.

Внезапно, огромная волна вынесла на скалу белую тюлениху с закрытыми голубыми глазами. Айна, указывая пальцем, воскликнула: «Папа, смотри, белая тюлениха!» Тюлениха стояла неподвижно, но как только следующая волна коснулась скалы, она преобразилась в деву в белой шубе, со скрещенными на груди руками, длинными, поднятыми вверх тёмно-фиолетовыми волосами и закрытыми глазами. Оказалось, что перед рыбаком, дочерьми и Ханной появилась Кора — их жена и мать, которая также готовилась покинуть мир людей. Она молча пела свою песню, полную древней печали.
— «Мама!» — воскликнула Айна, её голос был полон отчаяния и надежды.
— «Кора!» — вторил ей Омрын, узнав в этой прекрасной деве свою бывшую жену, любовь всей его жизни.
Но тут произошло нечто необычное: Мирсу, словно невидимая сила, подтолкнула к матери, и она протянула к ней руку. Оказалось, что Кора вынуждена была забрать дочь и уплыть с ней в загробный мир, в мир духов. Они обе стояли у скалы с опущенными головами, их силуэты казались такими хрупкими на фоне бушующего моря.
Айна, боясь потерять сестру, бросилась к матери и захныкала: «Мама! Нет! Пожалуйста! Не забирай Мирсу!» Услышав её отчаянный крик, Кора подняла голову и открыла свои голубые глаза, полные глубокой печали. Она и Мирса посмотрели на свою семью, на Омрына, на Ханну, которая отчаянно лаяла, словно пытаясь удержать их.
— «Пожалуйста, мама!» — продолжала Айна, вытирая слёзы, которые текли по её щекам. — «Она для нас всё!»
— «Она — наша надежда, Кора!» — поддержал её Омрын, его голос был полон боли и мольбы.
Вдруг, вокруг скалы собрались все жители стойбища с шаманом, которые тоже не хотели, чтобы Мирса уходила. Они поклонились своей спасительнице, выражая ей свою глубокую благодарность и мольбу. К ним присоединились звери и птицы, которые тоже склонили головы, словно понимая всю трагичность момента. Кора, глядя на всех своих дорогих, помолчала, не зная, что ответить. Её сердце разрывалось между долгом и любовью. Потом, она опустила голову на Мирсу, посмотрела на неё и тихо, с печалью произнесла:
— «Весь мой род со всеми вынужден покинуть мир людей, но Мирса, ты же наполовину человек. Если я заберу у тебя шубу, оба мира разойдутся и больше не смогут пересекаться. И тогда ты сможешь остаться с ними» — её взгляд снова вернулся к Айне, Омрыну, Ханне, жителям стойбища, шаману, зверям и птицам.
И вдруг, когда Мирса поднялась на плечи матери, она вдруг заговорила полным, звонким голосом, который эхом разнёсся над морем: «Мама, я хочу остаться!» Айна, её папа и все остальные не ожидали того, что Мирса заговорит так ясно и уверенно.
— «Ладно,» — кивнула Кора, её глаза наполнились нежностью. — «ступай своей дорогой!» Она сняла белую шубу с Мирсы, и та медленно опустилась на землю, её волосы тоже опустились, вернув свой тёмно-фиолетовый цвет. Кора махнула руками и пустила белую шубу в воздух, где она, словно облачко, испарилась. Мирса подняла голову на всех, стремительно подбежала к своей старшей сестре Айне, отцу Омрыну и лайке Ханне. Она крепко-крепко обняла их и взобралась на плечи отца, словно маленький воробушек, вернувшийся в родное гнездо.
Кора сняла капюшон с волос и медленно подошла к своему мужу, дочерям, лайке и всем жителям стойбища. Она одного за другим, начиная с шамана, целовала и обнимала их на прощание, её прикосновения были полны нежности и прощальной грусти. Затем, она поцеловала Мирсу, а потом и Омрына.
— «Кора,» — печально произнёс рыбак, с глубокой печалью глядя на свою бывшую жену. — «я очень любил тебя, и до сих пор буду любить» — он крепко обнял её, словно пытаясь удержать мгновение.
И наконец, дева Сэдна взглянула в глаза Айны. — «Мам, ты тоже можешь остаться, если хочешь!» — прошептала Айна, стараясь не плакать, её сердце сжималось от боли.
Кора ничего не ответила, не давая ложных обещаний, но потом она сказала свои последние слова, которые навсегда отпечатались в сердце Айны: «Айна, дочь моя, вспоминай меня в моих историях, песнях и мифах. Знай, что я буду рядом с тобой, и я буду любить тебя всегда». С этими словами, Кора поцеловала и крепко обняла Айну. Потом, она накинула капюшон на голову и, нырнув в море, превратилась в прекрасную белую тюлениху и поплыла вместе с другими духами в мир духов, оставляя за собой лишь лёгкую рябь на воде.
— «Прощай!» — тихо прошептала Мирса, наблюдая за уплывающей матерью, её голос был полон грусти, но и новой надежды.

Солнце уже высоко поднялось в небо, заливая всё вокруг тёплым светом. Снег и лёд окончательно растаяли, уступив место буйному цветению. Цветы и ягоды распустились на цветущем стойбище, наполняя воздух сладкими ароматами. Айна, Мирса, Омрын, Ханна и остальные жители стойбища стояли на берегу, глядя на бескрайнее море. В их глазах читалась глубокая тоска по Коре, которая только что покинула их, вернувшись в свой мир духов. Тишина была наполнена грустью и воспоминаниями.
Вдруг, на горизонте показался корабль. Он быстро приближался к берегу, и вскоре с него сошла фигура, которую все хорошо знали. Это была Наринэ, а рядом с ней стоял капитан корабля. Её взгляд был полон паники и беспокойства, она металась глазами по толпе, словно ища что-то или кого-то. Она бежала к ним, её шаги были быстрыми и неуверенными.
— «Я… я так виновата!» — задыхаясь, произнесла Наринэ, её голос дрожал. — «Я… я так долго отсутствовала! Простите меня, пожалуйста! Я не знала, что здесь произошло… Я слышала о шторме, о пропавших… Я так боялась за вас всех!» Она опустилась на колени перед Омрыном, Айной и Мирсой, её глаза были полны слёз. — «Я слышала, что Мирса… что с ней? И Кора… что случилось с Корой?» Она смотрела на них с мольбой, не понимая всей глубины произошедших событий. Жители стойбища молчали, их лица были серьёзны, но в глазах читалось понимание. Шаман подошёл к Наринэ и мягко положил руку ей на плечо, давая понять, что всё уже позади, и что теперь им предстоит рассказать ей обо всём, что произошло в её отсутствие. Весна пришла, но принесла с собой не только радость, но и глубокие изменения, которые навсегда останутся в сердцах каждого.

Солнце уже высоко поднялось в небо, заливая Чукотку тёплым светом. Снег и лёд окончательно растаяли, уступив место буйному цветению и изобилию ягод. На цветущем стойбище Айна, Мирса, Омрын, верная Ханна и все остальные жители стояли у берега, их взгляды были устремлены на бескрайнее море, где только что исчезла Кора. В их сердцах жила светлая грусть и глубокая благодарность.
Вдруг, из-за поворота берега, показался корабль, и с него, словно вихрь, выбежала Наринэ, а за ней — капитан. Её лицо было искажено паникой и беспокойством, глаза метали искры страха. Она бежала к ним, спотыкаясь, и, упав на колени перед Омрыном, Айной и Мирсой, начала просить прощения, её голос дрожал от слёз и раскаяния.
— «Простите меня! Простите, что оставила вас! Я так боялась за Мирсу, за Кору… Я не знала, что делать!» — её слова были полны искреннего отчаяния.
Омрын, видя её искреннее раскаяние, мягко поднял её. «Наринэ, мы понимаем. Страх порой застилает глаза. Главное, что ты вернулась». Айна и Мирса, обменявшись взглядами, подошли к ней и обняли. «Мы не сердимся, Наринэ. Мы рады, что ты здесь», — сказала Айна, а Мирса лишь кивнула, прижимаясь к ней.
Жители стойбища, видя это примирение, одобрительно зашумели. Шаман, подойдя к Наринэ, положил ей руку на плечо. «Мирса спасла нас всех, Наринэ. И ты вернулась в нужный момент. Теперь мы вместе будем строить новую жизнь». Капитан корабля, наблюдавший за этой сценой, тоже почувствовал облегчение. Он понимал, что его миссия по доставке Наринэ была выполнена, и теперь он мог спокойно вернуться в свой мир.
Все вместе, с облегчением и надеждой в сердцах, они направились обратно на стойбище. Воздух был наполнен ароматом цветов и свежестью моря. Дети смеялись, бегая по зелёной траве, а взрослые начали готовиться к празднику, который должен был ознаменовать приход весны и возрождение Чукотки. Мирса, держась за руку Айны, оглядывалась вокруг, её глаза сияли. Она была дома, среди тех, кого любила, и знала, что её мать, Сэдна, всегда будет рядом, в каждой истории, в каждой песне, в каждом дуновении ветра.
Это было не просто возвращение, а начало новой эры для Чукотки, эры, где магия и реальность переплелись, где древние духи и современные люди жили в гармонии, благодаря смелости двух сестёр и любви их матери.

Наступило полярное лето, и тундра преобразилась. Зелёные ковры трав устилали землю, повсюду цвели яркие цветы и созревали сочные ягоды, наполняя воздух сладким ароматом. Над бескрайним морем кружили морские птицы, их крики разносились далеко вокруг, возвещая о жизни и изобилии.
В этот чудесный день у Айны был день рождения. Она и Омрын с радостью докрашивали свою ярангу, готовясь к празднику. Их движения были слаженными, а лица светились счастьем. Вдруг, из яранги с весёлым смехом выскочила радостная Мирса, а за ней, виляя хвостом, выбежала Ханна. Вместе с ними появились Наринэ, чьё лицо теперь было спокойно и наполнено светом, и мудрый шаман, чьи глаза искрились добротой. Они несли в руках подарки и угощения, предвещая начало нового, счастливого этапа в жизни стойбища, где мир людей и мир духов наконец-то нашли свою гармонию.

Наконец-то наступило долгожданное полярное лето! Тундра, ещё недавно покрытая снегом, теперь стала ярко-зелёной, словно изумрудный ковёр, раскинувшийся до самого горизонта. Цветы и ягоды продолжали цвести и созревать, наполняя воздух сладкими ароматами, а над спокойным морем летали морские птицы, их крики разносились по бескрайним просторам.
Сегодня был особенный день — день рождения Айны! Она и Омрын с радостью докрашивали свою ярангу, украшая её яркими узорами. Айна аккуратно выводила линии, а Омрын, улыбаясь, наблюдал за ней.
— «Вот так, доченька, ещё немного, и наша яранга будет самой красивой на всём стойбище!» — сказал Омрын, поглаживая Айну по голове.
— «Да, папа! И тогда мы сможем праздновать мой день рождения по-настоящему!» — радостно ответила Айна, её глаза сияли.
Вдруг, из яранги с весёлым криком выскочила Мирса, а за ней, виляя хвостом, выбежала Ханна. Следом появились Наринэ, чьё лицо теперь светилось спокойствием и счастьем, и мудрый шаман, его глаза искрились добротой.
— «Сюрприз!» — воскликнула Мирса, подбегая к Айне и обнимая её.
— «С днём рождения, Айна!» — хором произнесли Наринэ и шаман, их голоса были полны тепла.
Айна и Омрын удивлённо и радостно посмотрели на них. Это был не просто день рождения, это был символ нового начала, новой жизни, полной надежды и любви, где каждый нашёл своё место и своё счастье.

Наконец-то наступило долгожданное полярное лето! Тундра, ещё недавно покрытая снегом, теперь стала ярко-зелёной, словно изумрудный ковёр, раскинувшийся до самого горизонта. Цветы и ягоды продолжали цвести и созревать, наполняя воздух сладкими ароматами, а над спокойным морем летали морские птицы, их крики разносились по бескрайним просторам.
Сегодня был особенный день — день рождения Айны! Она и Омрын с радостью докрашивали свою ярангу, украшая её яркими узорами. Айна аккуратно выводила линии, а Омрын, улыбаясь, наблюдал за ней.
— «Вот так, доченька, ещё немного, и наша яранга будет самой красивой на всём стойбище!» — сказал Омрын, поглаживая Айну по голове.
— «Да, папа! И тогда мы сможем праздновать мой день рождения по-настоящему!» — радостно ответила Айна, её глаза сияли.
Вдруг, из яранги с весёлым криком выскочила Мирса, а за ней, виляя хвостом, выбежала Ханна. Следом появились Наринэ, чьё лицо теперь светилось спокойствием и счастьем, и мудрый шаман, его глаза искрились добротой.
— «Сюрприз!» — воскликнула Мирса, подбегая к Айне и обнимая её.
— «С днём рождения, Айна!» — хором произнесли Наринэ и шаман, их голоса были полны тепла.
— «Спасибо!» — Айна обняла Мирсу в ответ. — «Но какой сюрприз?»
— «Идите скорее в центр стойбища!» — Мирса потянула Айну за руку. — «Там вас ждёт кое-что!»
Айна с отцом поспешили закончить последний штрих на яранге, а затем все вместе направились в центр стойбища. Там их ждал настоящий пир! На большом столе, покрытом яркими шкурами, стояла куча еды: вяленая рыба, свежие ягоды, ароматный чай из трав, и, конечно же, огромный торт, украшенный блинами, словно солнечными дисками. Все жители стойбища уже собрались, их лица светились улыбками и предвкушением праздника.
— «Ну что, Айна, готова к самому главному?» — подмигнул Омрын, обнимая дочерей.
— «Готова!» — засмеялась Айна, предвкушая, что сейчас будут задувать свечи.
— «Раз, два, три!» — начали считать все хором.
И в этот самый момент, когда счёт достиг «трёх», Мирса, с озорной улыбкой на лице, толкнула Айну прямо в торт! Айна ахнула, её лицо полностью погрузилось в мягкий крем и блины. Это была месть за прошлый инцидент в день рождения Мирсы, когда Айна случайно уронила на неё торт. Но на этот раз никто не расстроился. Наоборот! Все вокруг, включая саму Айну, которая вынырнула из торта, смеясь и вытирая крем с лица, разразились дружным хохотом. Стойбище наполнилось весёлым смехом, и этот день рождения стал символом не только нового лета, но и новой, счастливой жизни, полной радости и прощения.

Наконец-то наступило долгожданное полярное лето! Тундра, ещё недавно покрытая снегом, теперь стала ярко-зелёной, словно изумрудный ковёр, раскинувшийся до самого горизонта. Цветы и ягоды продолжали цвести и созревать, наполняя воздух сладкими ароматами, а над спокойным морем летали морские птицы, их крики разносились по бескрайним просторам.
Сегодня был особенный день — день рождения Айны! Она и Омрын с радостью докрашивали свою ярангу, украшая её яркими узорами. Айна аккуратно выводила линии, а Омрын, улыбаясь, наблюдал за ней.
— «Вот так, доченька, ещё немного, и наша яранга будет самой красивой на всём стойбище!» — сказал Омрын, поглаживая Айну по голове.
— «Да, папа! И тогда мы сможем праздновать мой день рождения по-настоящему!» — радостно ответила Айна, её глаза сияли.
Вдруг, из яранги с весёлым криком выскочила Мирса, а за ней, виляя хвостом, выбежала Ханна. Следом появились Наринэ, чьё лицо теперь светилось спокойствием и счастьем, и мудрый шаман, его глаза искрились добротой.
— «Сюрприз!» — воскликнула Мирса, подбегая к Айне и обнимая её.
— «С днём рождения, Айна!» — хором произнесли Наринэ и шаман, их голоса были полны тепла.
— «Спасибо!» — Айна обняла Мирсу в ответ. — «Но какой сюрприз?»
— «Идите скорее в центр стойбища!» — Мирса потянула Айну за руку. — «Там вас ждёт кое-что!»
Айна с отцом поспешили закончить последний штрих на яранге, а затем все вместе направились в центр стойбища. Там их ждал настоящий пир! На большом столе, покрытом яркими шкурами, стояла куча еды: вяленая рыба, свежие ягоды, ароматный чай из трав, и, конечно же, огромный торт, украшенный блинами, словно солнечными дисками. Все жители стойбища уже собрались, их лица светились улыбками и предвкушением праздника.
— «Ну что, Айна, готова к самому главному?» — подмигнул Омрын, обнимая дочерей.
— «Готова!» — засмеялась Айна, предвкушая, что сейчас будут задувать свечи.
— «Раз, два, три!» — начали считать все хором.
И в этот самый момент, когда счёт достиг «трёх», Мирса, с озорной улыбкой на лице, толкнула Айну прямо в торт! Айна ахнула, её лицо полностью погрузилось в мягкий крем и блины. Это была месть за прошлый инцидент в день рождения Мирсы, когда Айна случайно уронила на неё торт. Но на этот раз никто не расстроился. Наоборот! Все вокруг, включая саму Айну, которая вынырнула из торта, смеясь и вытирая крем с лица, разразились дружным хохотом. Стойбище наполнилось весёлым смехом, и этот день рождения стал символом не только нового лета, но и новой, счастливой жизни, полной радости и прощения.
Вечер продолжался в атмосфере всеобщего веселья. Дети играли в догонялки по зелёной тундре, взрослые делились историями и пели старинные песни под аккомпанемент бубна шамана. Наринэ, теперь уже полностью принятая в общину, помогала раздавать угощения, её улыбка была искренней и тёплой. Омрын с гордостью смотрел на своих дочерей, на их смех, на их крепкую дружбу. Он знал, что Кора, где бы она ни была, радовалась бы за них.
Мирса, отмывшись от торта, сидела рядом с Айной, шепча ей на ухо какие-то секреты. Их волосы, одна — каштановая, другая — тёмно-фиолетовая, переплетались на ветру, словно две нити одной судьбы. Ханна, уставшая от игр, свернулась клубком у ног Омрына, мирно посапывая.
Когда солнце начало клониться к горизонту, окрашивая небо в нежные розовые и оранжевые тона, шаман поднял руки, призывая всех к тишине.
— «Сегодня мы празднуем не только день рождения Айны, но и возрождение нашей земли, нашей общины, нашей надежды!» — произнёс он глубоким голосом. — «Мирса, наша маленькая Сэдна, вернула нам весну и показала, что даже в самые тёмные времена свет всегда найдёт дорогу. Айна, ты показала нам силу сестринской любви и веры. Омрын, ты был столпом мужества и отцовской заботы. Наринэ, ты вернулась к нам, и твоё раскаяние очистило твою душу. Мы все вместе — одна семья, сильная духом и любовью!»
Жители стойбища одобрительно зашумели, а затем все вместе запели старинную песню о солнце, о море и о вечной жизни. Айна, обняв Мирсу, посмотрела на небо, где уже начали появляться первые звёзды. Она чувствовала присутствие матери, её любовь, которая теперь жила в каждой истории, в каждой песне, в каждом дуновении ветра. Чукотка спала под покровом полярного лета, готовая к новым дням, новым приключениям и новым сказкам, которые будут передаваться из поколения в поколение.